БЛЯТЬ, ДАЙТЕ УЖЕ СИГАРЕТУ.
22.06.2014 в 15:22
Пишет nano_belka:МНЕ ПРОСТО НАДО ЗАЦЕПИТЬ ТАКОГО СЕБАСТЬЯНА КРЮЧКОМ И ВВЯЗАТЬ В ШАРФИК СВЯЗНОГО ПОВЕСТВОВАНИЯ ХЭДКАНОНА (С)
что я и попыталась сделать
конца и края этому нет, итить-едрить твою налево!
примерно 1100 слов, никакого рейтинга, только бла-бла-блаСебастьян отвечает на звонок сразу и сам говорит:
- Привет. – Его голос звучит весело, переливается, как шампанское. Крис на своей стороне улыбается в ответ.
- Ну как всё прошло?
Он слышит смех, который хотел бы слышать рядом с собой.
- Отлично! Всё прошло просто охрененно. Устал, правда, но оно того стоило.
Крис уже видел фотографии, Себастьян на них выглядел идеальным. Замученным. Счастливым. Красивым, как картинка.
- Ты подарил сегодня столько счастья людям! Маки уже написал, пожаловался, что все разговоры в интернете о том, какой ты милый, а его будто и не было.
Себастьян смеётся – мягко, мелодично, довольно. Ему приятно такое, действительно; приятно, что Крис об этом говорит.
- Нехрен было опаздывать. Я отдувался за двоих.
- Ты отлично справился.
- Мне это было в радость. Они все такие…
…милые, обалденные, сумасшедшие, классные, весёлые, от них такой заряд бодрости и тепла, в глазах, устремлённых на тебя, в простой просьбе объятия и лёгкого контакта, в желании любить тебя просто за то, что ты – такой: красивый, талантливый, открытый парень, рядом с которым все мечты проще и легче пути к ним. Крис знает.
Искренняя, спокойная, безоценочная любовь; яркие лучи внимания – то, в чём Себастьян купается, как в золоте; то, от чего он сразу расцветает. То, чего ему бы хотелось, безусловно, от людей, Крис ловит всякий раз, он радуется этому внезапному цветению. В этом много непрожитого или незабытого детства. Не надо доказывать, кто ты – уже доказал, смотри; вот результат твоей работы, ты заслужил, бери, бери, напитывайся.
Когда ты научишься относиться ко мне так, когда я почувствую – то и рядом с тобой расцвету. Начну отвечать. Люби меня, говорит Себастьян, не произнося ни слова.
Крису хочется встряхнуть, сказать: это всё не то. Они любят тебя издалека, даже когда близко, им легко это делать, знаешь. Твои родные любят тебя, потому что ты есть; твои друзья любят тебя потому, что ты друг. Женщины – за все идеалы, что как дороги в тебе сошлись. Я… другое. Это сложно. Я дам тебе то, что нужно, и я отвечу – когда ты захочешь сделать то же самое, когда будет этот баланс.
Крис помнит, по нескольким совместным мероприятиям: Себастьяну в кайф всё это, он мил, когда чувствует отдачу, он хочет эту отдачу, в такие моменты всегда, неожиданно, раскрываясь, питаясь при этом чужой любовью и отзывчивостью. Они его красят – в собственные цвета. Они делают его красивым до невозможности. Как в свет закатного солнца попал.
Он тянется к теплу, обнимает широко и свободно, он любит объятия, на самом-то деле, когда те что-то в себе несут.
И сейчас Себастьян на такой эйфории, усталом, но всё-таки позитиве, он мягкий в разговоре, тёплый, настоящий. Как палитра, вобравшая все краски, яркий и разный. Рядом с ним хочется быть, чтобы почувствовать всё это на себе, словить мгновения. С Крисом Себастьян бывает таким, но с Крисом всё иначе.
Крис тормозит мысли, понимая, что Себастьяну сейчас не до того.
- Жаль, меня там не было.
- Не жаль. Всё внимание на тебя бы и ушло. – Себастьян смеётся, это шутка, но в каждой шутке, Крис знает, что имеется в виду: тебя всегда слишком много, ты затмеваешь, отойди хотя бы ненадолго в тень.
Если смотреть их совместные фотографии на премьерах, да: с лица Себастьяна будто стянули улыбку силой, в редкие моменты иначе, от направленной дозы внимания он сразу меняется, но Крис… он неосознанно берёт всё себе: переесть, чтобы избежать переедания, быстрее пережить. Себастьян уже привык, поначалу ему было сложно. Он всегда ослепительно хорош с Энтони – тот лёгкий, как пёрышко, весёлый и простой; всегда какой-то дико довольный с Хемсвортом – спокойная скала, рядом с которой можно быть тем, кто ты есть. Крис интуитивно всё это чувствует и понимает, спустя время-то.
Он часто говорит какую-то хрень, переигрывает, ощущая это сам, иногда притворяется, иногда нет; Себастьяну, который тщательно подбирает каждое слово, который, отвечая на вопросы, бесконечно болтает и болтает ногой – ему и без чужих заморочек непросто. И конечно, легче с теми, у кого меньше проблем с собой и своей популярностью.
Но Крису снова же хочется сказать: это всё-таки. Другое. Я тебя знаю, я узнал тебя, и во многом это – трудно. Знаешь?
Он молчит, конечно.
Себастьян болтает без умолку, на таких эмоциях он сдуется ещё нескоро, потом будет хотеть их снова, снова, потом чуть переборщит. Потом привыкнет. Возможно. Крис знает, иногда только и держит на плаву воспоминание о восхищении в сотне пар глаз, устремлённых на тебя. Это наркотик, это спасение.
А Себастьян подсел; он по щелчку пальцев становится невозможно обаятельным и крышесносным: когда чувствует искренний интерес. Он хватается за него, как за ниточку, вытягивая; он в это верит. Крис даёт ему это, когда расслабляется сам, отпускает, позволяя всему идти своим чередом. В нём столько нерастраченных эмоций, что Себастьяну – не оторваться, он слишком многое уже в Крисе ухватил. Но всё же, Крис. Другое.
-…на меня наорали за фотографии с детьми, представляешь? Грёбаные придурки. Что за сучий бизнес не позволяет ребёнку подойти к тебе бесплатно?
- Который деньги приносит, добро пожаловать, - отвечает Крис. – И что ты сделал?
Себастьян фыркает.
- Да ебал я. Пошли они все.
- Они просто хотят, чтобы ты себя щадил.
- Они хотят, чтобы я себя продавал.
- Да. Это почти одно и то же.
Себастьян рассказывает про панель, про людей, про Маки, который носился и орал «где Норман Ридус??? Здесь же долбаный мать вашу Норман Ридус, почему никто не знает, где он?!»; про Саладино, откомментившего фотку – и да, конечно, опять тренировки, пиздец, ааа! О том, как устал, как круто было вот так общаться с людьми, особенно когда они не все разом безликая гигантская толпа, а кого-то даже можно разглядеть. Он описал парочку, кого запомнил. Долбанутых не было? – спросил Крис, и Себастьян засмеялся опять: да там все такие, включая меня. Всё нормально. Всё отлично. В поезде проспался, впереди спортзал.
- Надо чаще тебя выгуливать, - хмыкает Крис.
- О, займись. Пожалуйста.
Крис изредка комментирует, вкратце рассказывает о съёмках, Себастьян говорит: ок, скоро мой выход, времени так мало, а работы так много. Ты успеешь, успокаивает Крис. Быстрее, говорит он между строк, и Себастьян ловит, сразу, как всегда:
- Я соскучился. – Это звучит мягко, глубоко, не то, чтобы привычно. Но так до странного естественно сейчас, что Криса как на волне несёт вперёд, а Себастьян перебивает, не давая ответить: - Ты тоже, я знаю. Придумай что-нибудь новенькое.
- Обязательно. А ты верни мой кардиган.
- Иди нахер. Это не твой.
- Даже Энтони сказал, что мой.
- У меня слишком хороший вкус, чтобы носить твои вещи.
Они препираются так ещё недолго, у обоих дела, конечно же, работа, сон, прощаются просто: пока-пока, до следующего, скорого звонка.
Крис кидает телефон в кресло, сам растягивается на кровати. Закатное солнце уже вовсю заливается в номер, окрашивая пол, стены, а затем и Криса в свои, собственные, цвета.
URL записичто я и попыталась сделать
конца и края этому нет, итить-едрить твою налево!
примерно 1100 слов, никакого рейтинга, только бла-бла-блаСебастьян отвечает на звонок сразу и сам говорит:
- Привет. – Его голос звучит весело, переливается, как шампанское. Крис на своей стороне улыбается в ответ.
- Ну как всё прошло?
Он слышит смех, который хотел бы слышать рядом с собой.
- Отлично! Всё прошло просто охрененно. Устал, правда, но оно того стоило.
Крис уже видел фотографии, Себастьян на них выглядел идеальным. Замученным. Счастливым. Красивым, как картинка.
- Ты подарил сегодня столько счастья людям! Маки уже написал, пожаловался, что все разговоры в интернете о том, какой ты милый, а его будто и не было.
Себастьян смеётся – мягко, мелодично, довольно. Ему приятно такое, действительно; приятно, что Крис об этом говорит.
- Нехрен было опаздывать. Я отдувался за двоих.
- Ты отлично справился.
- Мне это было в радость. Они все такие…
…милые, обалденные, сумасшедшие, классные, весёлые, от них такой заряд бодрости и тепла, в глазах, устремлённых на тебя, в простой просьбе объятия и лёгкого контакта, в желании любить тебя просто за то, что ты – такой: красивый, талантливый, открытый парень, рядом с которым все мечты проще и легче пути к ним. Крис знает.
Искренняя, спокойная, безоценочная любовь; яркие лучи внимания – то, в чём Себастьян купается, как в золоте; то, от чего он сразу расцветает. То, чего ему бы хотелось, безусловно, от людей, Крис ловит всякий раз, он радуется этому внезапному цветению. В этом много непрожитого или незабытого детства. Не надо доказывать, кто ты – уже доказал, смотри; вот результат твоей работы, ты заслужил, бери, бери, напитывайся.
Когда ты научишься относиться ко мне так, когда я почувствую – то и рядом с тобой расцвету. Начну отвечать. Люби меня, говорит Себастьян, не произнося ни слова.
Крису хочется встряхнуть, сказать: это всё не то. Они любят тебя издалека, даже когда близко, им легко это делать, знаешь. Твои родные любят тебя, потому что ты есть; твои друзья любят тебя потому, что ты друг. Женщины – за все идеалы, что как дороги в тебе сошлись. Я… другое. Это сложно. Я дам тебе то, что нужно, и я отвечу – когда ты захочешь сделать то же самое, когда будет этот баланс.
Крис помнит, по нескольким совместным мероприятиям: Себастьяну в кайф всё это, он мил, когда чувствует отдачу, он хочет эту отдачу, в такие моменты всегда, неожиданно, раскрываясь, питаясь при этом чужой любовью и отзывчивостью. Они его красят – в собственные цвета. Они делают его красивым до невозможности. Как в свет закатного солнца попал.
Он тянется к теплу, обнимает широко и свободно, он любит объятия, на самом-то деле, когда те что-то в себе несут.
И сейчас Себастьян на такой эйфории, усталом, но всё-таки позитиве, он мягкий в разговоре, тёплый, настоящий. Как палитра, вобравшая все краски, яркий и разный. Рядом с ним хочется быть, чтобы почувствовать всё это на себе, словить мгновения. С Крисом Себастьян бывает таким, но с Крисом всё иначе.
Крис тормозит мысли, понимая, что Себастьяну сейчас не до того.
- Жаль, меня там не было.
- Не жаль. Всё внимание на тебя бы и ушло. – Себастьян смеётся, это шутка, но в каждой шутке, Крис знает, что имеется в виду: тебя всегда слишком много, ты затмеваешь, отойди хотя бы ненадолго в тень.
Если смотреть их совместные фотографии на премьерах, да: с лица Себастьяна будто стянули улыбку силой, в редкие моменты иначе, от направленной дозы внимания он сразу меняется, но Крис… он неосознанно берёт всё себе: переесть, чтобы избежать переедания, быстрее пережить. Себастьян уже привык, поначалу ему было сложно. Он всегда ослепительно хорош с Энтони – тот лёгкий, как пёрышко, весёлый и простой; всегда какой-то дико довольный с Хемсвортом – спокойная скала, рядом с которой можно быть тем, кто ты есть. Крис интуитивно всё это чувствует и понимает, спустя время-то.
Он часто говорит какую-то хрень, переигрывает, ощущая это сам, иногда притворяется, иногда нет; Себастьяну, который тщательно подбирает каждое слово, который, отвечая на вопросы, бесконечно болтает и болтает ногой – ему и без чужих заморочек непросто. И конечно, легче с теми, у кого меньше проблем с собой и своей популярностью.
Но Крису снова же хочется сказать: это всё-таки. Другое. Я тебя знаю, я узнал тебя, и во многом это – трудно. Знаешь?
Он молчит, конечно.
Себастьян болтает без умолку, на таких эмоциях он сдуется ещё нескоро, потом будет хотеть их снова, снова, потом чуть переборщит. Потом привыкнет. Возможно. Крис знает, иногда только и держит на плаву воспоминание о восхищении в сотне пар глаз, устремлённых на тебя. Это наркотик, это спасение.
А Себастьян подсел; он по щелчку пальцев становится невозможно обаятельным и крышесносным: когда чувствует искренний интерес. Он хватается за него, как за ниточку, вытягивая; он в это верит. Крис даёт ему это, когда расслабляется сам, отпускает, позволяя всему идти своим чередом. В нём столько нерастраченных эмоций, что Себастьяну – не оторваться, он слишком многое уже в Крисе ухватил. Но всё же, Крис. Другое.
-…на меня наорали за фотографии с детьми, представляешь? Грёбаные придурки. Что за сучий бизнес не позволяет ребёнку подойти к тебе бесплатно?
- Который деньги приносит, добро пожаловать, - отвечает Крис. – И что ты сделал?
Себастьян фыркает.
- Да ебал я. Пошли они все.
- Они просто хотят, чтобы ты себя щадил.
- Они хотят, чтобы я себя продавал.
- Да. Это почти одно и то же.
Себастьян рассказывает про панель, про людей, про Маки, который носился и орал «где Норман Ридус??? Здесь же долбаный мать вашу Норман Ридус, почему никто не знает, где он?!»; про Саладино, откомментившего фотку – и да, конечно, опять тренировки, пиздец, ааа! О том, как устал, как круто было вот так общаться с людьми, особенно когда они не все разом безликая гигантская толпа, а кого-то даже можно разглядеть. Он описал парочку, кого запомнил. Долбанутых не было? – спросил Крис, и Себастьян засмеялся опять: да там все такие, включая меня. Всё нормально. Всё отлично. В поезде проспался, впереди спортзал.
- Надо чаще тебя выгуливать, - хмыкает Крис.
- О, займись. Пожалуйста.
Крис изредка комментирует, вкратце рассказывает о съёмках, Себастьян говорит: ок, скоро мой выход, времени так мало, а работы так много. Ты успеешь, успокаивает Крис. Быстрее, говорит он между строк, и Себастьян ловит, сразу, как всегда:
- Я соскучился. – Это звучит мягко, глубоко, не то, чтобы привычно. Но так до странного естественно сейчас, что Криса как на волне несёт вперёд, а Себастьян перебивает, не давая ответить: - Ты тоже, я знаю. Придумай что-нибудь новенькое.
- Обязательно. А ты верни мой кардиган.
- Иди нахер. Это не твой.
- Даже Энтони сказал, что мой.
- У меня слишком хороший вкус, чтобы носить твои вещи.
Они препираются так ещё недолго, у обоих дела, конечно же, работа, сон, прощаются просто: пока-пока, до следующего, скорого звонка.
Крис кидает телефон в кресло, сам растягивается на кровати. Закатное солнце уже вовсю заливается в номер, окрашивая пол, стены, а затем и Криса в свои, собственные, цвета.
@темы: дитя дьявола