и Серёжа тоже (с) ну вы наверное подозревали, что я не могла не Баки, Стив, Тони. не вычитано, писалось на дне и в помешательстве, всё на ваш страх и риск 1382 слова. Он быстрый; не быстрее их со Стивом, но - быстрый. Баки уворачивается от луча, хватает Железного Человека за предплечье, стараясь смять пластины левой рукой, и тут же оказывается отброшенным к стене; перекатывается, уходя от возможного удара, вскакивает за секунду. Стив швыряет в Старка щит, отвлекая внимание на себя.
Баки узнаёт шаги Стива ещё в коридоре, но тот всё равно предупреждает его голосом, подходя со спины: - Бак? Баки поводит плечом, показывая, что услышал. - Что ты делаешь? Стив опирается руками о спинку стула, на котором сидит Баки, чуть наклоняется, так, чтобы касаться грудью его затылка, - Стив сейчас так часто касается его мимолётно, осторожно, почти случайно, вскользь, как будто опасается быть слишком навязчивым. - Изучаю информацию об объекте, - отвечает Баки, не отрывая взгляда от ноутбука. Он чувствует, как Стив едва заметно вздрагивает, и быстро поправляется, проглатывая раздражение от того, что это звучит так, будто он оправдывается: - Мне нужно знать, с кем мы будем сражаться, Стив. Баки чувствует взгляд Стива, направленный мимо него на экран, где Энтони Старк открывает свою новую башню - ещё до нападения инопланетян на Нью-Йорк. Инопланетян, боже правый. Баки нашёл себя в очень странном мире. Стив выпрямляется, подтаскивает к себе ещё один стул и садится рядом с Баки. - Хорошо, - говорит он. - Старк, - он запинается, не зная, с чего начать, а потом продолжает спокойно, и его голос лёгкий: - У Тони Старка мозги от Всевышнего и характер от дьявола. Баки уже посмотрел видео с заседания Конгресса. Последнее он может подтвердить.
Баки хватается за кобуру на поясе, чтобы схватить пистолет, и досадливо морщится, скользит ладонью ниже, к бедру, срывает один из ножей и швыряет его в Старка, особо не целясь - просто давая Стиву время подобрать щит. Он не может пользоваться огнестрельным оружием - слишком маленькое помещение, слишком низкий потолок, слишком велик риск рикошета, а Баки не может ранить Стива. У Тони Старка такой проблемы нет. Баки ненавидит сражения в чёртовых бетонных коробках; Баки ненавидит сражения, в которых одной из сторон некого беречь.
- Если я приезжал в Нью-Йорк, - продолжает Стив, - то всегда останавливался у Старка. Часто мне присылала приглашение мисс Поттс, а иногда джет сразу садился на крыше башни Старка, и я не возражал. Когда Тони говорит “Ты можешь погостить у меня” сам, это всегда звучало как одолжение. Ну, я говорил тебе про характер. - Его кухня - ужасное место, говорю тебе, Баки. Клинт шутил, что его кофемашина вместе с холодильником когда-нибудь захватят мир и Старк пригрел змею на груди, а Тор ел только то, что доставляли курьеры. У него есть машина для того, чтобы жарить яйца, Бак! Сколько техники вообще требуется одному человеку для жизни, даже если его главное оружие - железный костюм? - Он любит говорить, я думаю, потому, что он любит слушать свой голос, и заставить его замолчать может только мисс Поттс. Мне потребовалось некоторое время, Бак, но я понял, что Старк не просто говорит - он говорит, и думает, и оценивает обстановку, и отслеживает твою реакцию, и просчитывает ещё три хода вперёд, пока все остальные считают, что этот самодовольный болван просто никак не может заткнуться. Это не значит, что он перестаёт быть самодовольным болваном, просто следи за тем, что он делает, а не за тем, что он говорит, ладно, Бак? И за тем, что он не говорит, может быть, тоже.
Железный Человек выпускает из груди луч, который Стив отражает своим щитом, не сдвинувшись от удара ни на миллиметр. Баки сильнее теперь, его со Стивом силы почти равны, но он всё равно стряхивает с себя холодную дрожь, вспоминая тот бой в поезде, синий свет, отбросивший его в противоположный конец вагона, развороченный металл, дыру в стене, ледяной колючий ветер, предшествовавший падению. Стив держит щит и не собирается его терять. Тони Старк поднимает обе руки и начинает обстрел; Стив двигается быстро и удивительно точно, отбивая каждый из выстрелов так, чтобы он, если не вернулся к Старку, то ушёл в стену как можно дальше от Баки. Комната наполняется грохотом и пылью, мелким бетонным крошевом, и Баки остро не хватает его маски и очков. Стив кричит что-то - не ему, Старку, - Баки улавливает просьбу, слова теряются в шуме; очевидно, костюм Железного Человека работает куда лучше, потому что Старк отвечает так, словно всё расслышал. - Красивые слова о шансах, Капитан! - произносит он голосом, пропитанным горечью, не насмешкой, и Баки сжимает зубы, потому что всё это, кажется, не имеет конца. Когда лавины спускаются с гор, они останавливаются только, когда на их пути больше нечего разрушать.
- С первой же встречи он выводил меня из себя, - говорит Стив, и Баки удивлённо замечает на его губах тень улыбки. - Когда я… когда меня нашли и разбудили, я узнал, что пропустил семьдесят лет и мир, ради которого я сражался, мёртв. Я узнал - в моём распоряжении были учебники, архивы, базы Щ.И.Т.а, интернет, - но я никак не мог этого понять. Я уехал из Нью-Йорка, потому что казался самому себе призраком, гуляющим по несуществующему городу, понимаешь, Бак? как будто всё вокруг - декорации, но и я сам - ненастоящий. Боги из Асгарда и инопланетное вторжение не помогали, знаешь. Я чувствовал только вину и гнев, постоянно - только их, - Стив говорит, и Баки нестерпимо хочется коснуться его, позвать, сказать, что ему жаль, что Стив пережил это один. - А Тони, он так… раздражал, знаешь, Баки? Он ни с чем не был согласен, он цеплял меня, выводил из себя, спорил, сыпал насмешками и шутками, половину которых я был просто не способен понять, язвил, и это, - Стив вздыхает и опускает голову, поджимает губы, и его ресницы чуть дрожат, - это было что-то ещё. Что-то другое. Не вина. Не гнев. По крайней мере, не на самого себя. Потом я научился цепляться за дружбу с Тором, беспокоиться за Бартона и Романофф, когда они были на миссиях, потом появился Сэм, но сначала, - Стив улыбается, невесело, но уже более явно, - сначала меня чертовски выбесил Тони Старк. - Стив, - Баки решается прервать его, потому что ему не нравится то. куда ведёт этот разговор, но Стив качает головой и наконец ловит взгляд Баки, смотрит ему в глаза: - Знаешь, как я называл его сначала? В своей голове? - Баки молчит, ожидая ответа, и Стив дёргает уголком губ: - Не тот Старк. Баки вздрагивает, и Стив тут же накрывает его руку своей, и это первый раз, когда он касается его так явно. - Сначала он был просто тенью ещё одного человека из множества, которых я потерял. Он был не Говардом, и это тоже заставляло меня злиться на него, но, Баки, даже если для тебя он тоже будет просто не-Говардом сейчас, он всё равно не “объект”. Бак, пожалуйста. Он не-Говард, он его сын, он Энтони Старк, миллиардер в железном костюме и эго размером с собственную башню в Нью-Йорке, но, - он запинается, и Баки выворачивает запястье, перехватывая ладонь Стива своей и сжимая её. - Я понял, Стив, - спокойно отвечает Баки, не отпуская его руку, как будто это заставит Стива поверить.
Потому что Баки, может быть, выдавливал из себя признания в том, как Стив дорог ему, по капле, каждый раз кляня себя при виде того, как ярко вспыхивают его глаза; Баки, может быть, подвёл Стива там, в Альпах (Стив, может быть, подвёл Баки, но с этим они разберутся потом, и Баки нравится звучание слова “потом”); Баки, может быть, стал карманным убийцей Гидры, забыл собственное имя, сестёр и вкус яблок в карамели, которые продавались на Кони-Айленд, забыл Стива, спящего во льдах; он, может, убил много людей, который должны были жить, может, не помнит большую часть этих убийств, хотя должен; Баки, как и Стив, много чего может вменить себе в вину. Но чего он точно никогда не делал - он не заставлял Стива выбирать между собой и чем-то - чем угодно, кем угодно - ещё. И он не будет. Баки бросается вперёд, пригибается, скользит по полу, собирая перчаткой правой руки битое стекло и защищая от осколков лицо и глаза; толкает Старка к стене, краем уха уловив встревоженный возглас Стива. Зажимает левой ладонью главный реактор, надавливает на него пальцами, слыша, как протестующе визжит, прогибаясь, металл, гудят на грани возможной нагрузки сочленения бионической руки. Реактор пульсирует, набирая энергию для выстрела, и Баки перехватывает свободной рукой ещё один нож за рукоять, соскальзывает на полсекунды ещё ниже и с размаху вгоняет широкое тонкое лезвие между сочленениями спинной брони Старка, туда, где находится один из узлов связи, гадая, достал ли он до живого тела. Старк рычит, срывается на крик, реактор на груди вспыхивает и гаснет, мигая неровно, с перерывами; Баки громко и хрипло, дрожит от напряжения, и голос Стива медленно проникает сквозь алую пелену боя, сквозь злую агонию адреналина, сквозь все рефлексы Зимнего Солдата, не вытравленные за два года. - Баки, - зовёт его Стив. - Баки. Отпусти его. Баки никогда не заставит Стива выбирать.
и Серёжа тоже (с) ну вы наверное подозревали, что я не могла не Баки, Стив, Тони. не вычитано, писалось на дне и в помешательстве, всё на ваш страх и риск 1382 слова. Он быстрый; не быстрее их со Стивом, но - быстрый. Баки уворачивается от луча, хватает Железного Человека за предплечье, стараясь смять пластины левой рукой, и тут же оказывается отброшенным к стене; перекатывается, уходя от возможного удара, вскакивает за секунду. Стив швыряет в Старка щит, отвлекая внимание на себя.
Баки узнаёт шаги Стива ещё в коридоре, но тот всё равно предупреждает его голосом, подходя со спины: - Бак? Баки поводит плечом, показывая, что услышал. - Что ты делаешь? Стив опирается руками о спинку стула, на котором сидит Баки, чуть наклоняется, так, чтобы касаться грудью его затылка, - Стив сейчас так часто касается его мимолётно, осторожно, почти случайно, вскользь, как будто опасается быть слишком навязчивым. - Изучаю информацию об объекте, - отвечает Баки, не отрывая взгляда от ноутбука. Он чувствует, как Стив едва заметно вздрагивает, и быстро поправляется, проглатывая раздражение от того, что это звучит так, будто он оправдывается: - Мне нужно знать, с кем мы будем сражаться, Стив. Баки чувствует взгляд Стива, направленный мимо него на экран, где Энтони Старк открывает свою новую башню - ещё до нападения инопланетян на Нью-Йорк. Инопланетян, боже правый. Баки нашёл себя в очень странном мире. Стив выпрямляется, подтаскивает к себе ещё один стул и садится рядом с Баки. - Хорошо, - говорит он. - Старк, - он запинается, не зная, с чего начать, а потом продолжает спокойно, и его голос лёгкий: - У Тони Старка мозги от Всевышнего и характер от дьявола. Баки уже посмотрел видео с заседания Конгресса. Последнее он может подтвердить.
Баки хватается за кобуру на поясе, чтобы схватить пистолет, и досадливо морщится, скользит ладонью ниже, к бедру, срывает один из ножей и швыряет его в Старка, особо не целясь - просто давая Стиву время подобрать щит. Он не может пользоваться огнестрельным оружием - слишком маленькое помещение, слишком низкий потолок, слишком велик риск рикошета, а Баки не может ранить Стива. У Тони Старка такой проблемы нет. Баки ненавидит сражения в чёртовых бетонных коробках; Баки ненавидит сражения, в которых одной из сторон некого беречь.
- Если я приезжал в Нью-Йорк, - продолжает Стив, - то всегда останавливался у Старка. Часто мне присылала приглашение мисс Поттс, а иногда джет сразу садился на крыше башни Старка, и я не возражал. Когда Тони говорит “Ты можешь погостить у меня” сам, это всегда звучало как одолжение. Ну, я говорил тебе про характер. - Его кухня - ужасное место, говорю тебе, Баки. Клинт шутил, что его кофемашина вместе с холодильником когда-нибудь захватят мир и Старк пригрел змею на груди, а Тор ел только то, что доставляли курьеры. У него есть машина для того, чтобы жарить яйца, Бак! Сколько техники вообще требуется одному человеку для жизни, даже если его главное оружие - железный костюм? - Он любит говорить, я думаю, потому, что он любит слушать свой голос, и заставить его замолчать может только мисс Поттс. Мне потребовалось некоторое время, Бак, но я понял, что Старк не просто говорит - он говорит, и думает, и оценивает обстановку, и отслеживает твою реакцию, и просчитывает ещё три хода вперёд, пока все остальные считают, что этот самодовольный болван просто никак не может заткнуться. Это не значит, что он перестаёт быть самодовольным болваном, просто следи за тем, что он делает, а не за тем, что он говорит, ладно, Бак? И за тем, что он не говорит, может быть, тоже.
Железный Человек выпускает из груди луч, который Стив отражает своим щитом, не сдвинувшись от удара ни на миллиметр. Баки сильнее теперь, его со Стивом силы почти равны, но он всё равно стряхивает с себя холодную дрожь, вспоминая тот бой в поезде, синий свет, отбросивший его в противоположный конец вагона, развороченный металл, дыру в стене, ледяной колючий ветер, предшествовавший падению. Стив держит щит и не собирается его терять. Тони Старк поднимает обе руки и начинает обстрел; Стив двигается быстро и удивительно точно, отбивая каждый из выстрелов так, чтобы он, если не вернулся к Старку, то ушёл в стену как можно дальше от Баки. Комната наполняется грохотом и пылью, мелким бетонным крошевом, и Баки остро не хватает его маски и очков. Стив кричит что-то - не ему, Старку, - Баки улавливает просьбу, слова теряются в шуме; очевидно, костюм Железного Человека работает куда лучше, потому что Старк отвечает так, словно всё расслышал. - Красивые слова о шансах, Капитан! - произносит он голосом, пропитанным горечью, не насмешкой, и Баки сжимает зубы, потому что всё это, кажется, не имеет конца. Когда лавины спускаются с гор, они останавливаются только, когда на их пути больше нечего разрушать.
- С первой же встречи он выводил меня из себя, - говорит Стив, и Баки удивлённо замечает на его губах тень улыбки. - Когда я… когда меня нашли и разбудили, я узнал, что пропустил семьдесят лет и мир, ради которого я сражался, мёртв. Я узнал - в моём распоряжении были учебники, архивы, базы Щ.И.Т.а, интернет, - но я никак не мог этого понять. Я уехал из Нью-Йорка, потому что казался самому себе призраком, гуляющим по несуществующему городу, понимаешь, Бак? как будто всё вокруг - декорации, но и я сам - ненастоящий. Боги из Асгарда и инопланетное вторжение не помогали, знаешь. Я чувствовал только вину и гнев, постоянно - только их, - Стив говорит, и Баки нестерпимо хочется коснуться его, позвать, сказать, что ему жаль, что Стив пережил это один. - А Тони, он так… раздражал, знаешь, Баки? Он ни с чем не был согласен, он цеплял меня, выводил из себя, спорил, сыпал насмешками и шутками, половину которых я был просто не способен понять, язвил, и это, - Стив вздыхает и опускает голову, поджимает губы, и его ресницы чуть дрожат, - это было что-то ещё. Что-то другое. Не вина. Не гнев. По крайней мере, не на самого себя. Потом я научился цепляться за дружбу с Тором, беспокоиться за Бартона и Романофф, когда они были на миссиях, потом появился Сэм, но сначала, - Стив улыбается, невесело, но уже более явно, - сначала меня чертовски выбесил Тони Старк. - Стив, - Баки решается прервать его, потому что ему не нравится то. куда ведёт этот разговор, но Стив качает головой и наконец ловит взгляд Баки, смотрит ему в глаза: - Знаешь, как я называл его сначала? В своей голове? - Баки молчит, ожидая ответа, и Стив дёргает уголком губ: - Не тот Старк. Баки вздрагивает, и Стив тут же накрывает его руку своей, и это первый раз, когда он касается его так явно. - Сначала он был просто тенью ещё одного человека из множества, которых я потерял. Он был не Говардом, и это тоже заставляло меня злиться на него, но, Баки, даже если для тебя он тоже будет просто не-Говардом сейчас, он всё равно не “объект”. Бак, пожалуйста. Он не-Говард, он его сын, он Энтони Старк, миллиардер в железном костюме и эго размером с собственную башню в Нью-Йорке, но, - он запинается, и Баки выворачивает запястье, перехватывая ладонь Стива своей и сжимая её. - Я понял, Стив, - спокойно отвечает Баки, не отпуская его руку, как будто это заставит Стива поверить.
Потому что Баки, может быть, выдавливал из себя признания в том, как Стив дорог ему, по капле, каждый раз кляня себя при виде того, как ярко вспыхивают его глаза; Баки, может быть, подвёл Стива там, в Альпах (Стив, может быть, подвёл Баки, но с этим они разберутся потом, и Баки нравится звучание слова “потом”); Баки, может быть, стал карманным убийцей Гидры, забыл собственное имя, сестёр и вкус яблок в карамели, которые продавались на Кони-Айленд, забыл Стива, спящего во льдах; он, может, убил много людей, который должны были жить, может, не помнит большую часть этих убийств, хотя должен; Баки, как и Стив, много чего может вменить себе в вину. Но чего он точно никогда не делал - он не заставлял Стива выбирать между собой и чем-то - чем угодно, кем угодно - ещё. И он не будет. Баки бросается вперёд, пригибается, скользит по полу, собирая перчаткой правой руки битое стекло и защищая от осколков лицо и глаза; толкает Старка к стене, краем уха уловив встревоженный возглас Стива. Зажимает левой ладонью главный реактор, надавливает на него пальцами, слыша, как протестующе визжит, прогибаясь, металл, гудят на грани возможной нагрузки сочленения бионической руки. Реактор пульсирует, набирая энергию для выстрела, и Баки перехватывает свободной рукой ещё один нож за рукоять, соскальзывает на полсекунды ещё ниже и с размаху вгоняет широкое тонкое лезвие между сочленениями спинной брони Старка, туда, где находится один из узлов связи, гадая, достал ли он до живого тела. Старк рычит, срывается на крик, реактор на груди вспыхивает и гаснет, мигая неровно, с перерывами; Баки громко и хрипло, дрожит от напряжения, и голос Стива медленно проникает сквозь алую пелену боя, сквозь злую агонию адреналина, сквозь все рефлексы Зимнего Солдата, не вытравленные за два года. - Баки, - зовёт его Стив. - Баки. Отпусти его. Баки никогда не заставит Стива выбирать.
- Я их обожаю, - настаивает Себастиан в трубку, смеется снова, из трубки с его стороны доносятся щелчки клавиатуры на планшете, наверняка проверяет почту. У Криса легкое дежа вю, он вспоминает комик коны, и солнечный смех Себастиана, и то, как он возмущался попыткам менеджеров запретить детям бесплатно с ним сфоткаться. Крис тогда думал, что за год все изменится, думал, что все изменится еще быстрее, как было с ним самим; но, может быть, дело в том, что свои роли покрупнее Себастиан начал получать позже него, все еще не нахватался, не привык, не отделался от восторга. Может быть, дело в том, что у Себастиана гораздо меньше заморочек и неуверенности - тоже гораздо меньше; Себастиан, Крис уже знает, волнуется обычно за впечатление в общем, за то, как люди увидят его - целиком. Криса больше волнуют мелочи. Потому он и раздражается чаще. - Знаешь, что Китай, что Япония - удивительная фанатская культура, столько людей, и при этом они все - добрее, что ли? - продолжает Стэн, все еще пощелкивая чем-то в своем айпаде; Крис сначала машинально делает глоток из бутылки пива, а потом уже соображает, что пять минут назад допил виски. Ну, что ж. - Добрее, понимаешь. Когда мы приехали, и выходим из тачки, все то же самое, вспышки, толпа, девчонки вопят, но я смотрю на этих девчонок - и они улыбаются, я знаю, что они просто любят меня, знаешь? А в Америке я, блядь, подписываю плакат и боюсь поднять глаза. Думаю - вдруг скажу что-то не то, посмотрю не так, а она завтра напишет в своем блоге, что я ем детей или не поддерживаю феминизм, или голосовать собираюсь за Трампа, - Крис разражается смехом, не выдерживая, и Себастиан хрипло, устало вторит. - Ну серьезно. Я их люблю не меньше, просто, не знаю, это западная фишка, что ли? Любить либо за что-то, либо вопреки. - Не знаю, - серьезно отвечает Крис, выходя на террасу; он в доме, адрес которого не выставлен на публику, это очень удобно, когда тебе ничего не хочется. - Я вот люблю просто так. Себастиан умолкает всего на секунду, за которую Крис успевает щелкнуть зажигалкой, и в его голосе, когда он отвечает, слышна улыбка, удивительно, насколько к ней можно привыкнуть, как вообще можно слышать улыбку по гребаному телефону: - Я тоже, - он говорит мягко, неторопливо, Крис помнит, как еще несколько месяцев назад тон был другим, словно они оба старались быстрее перескочить тему; может, и сейчас стараются, потому что Стэн зовет чуть громче: - Эй, ты там что, куришь? Эванс. - С каких пор не могу? - Да можешь, запрещает тебе пусть твоя мама, благослови господь чудесную женщину, - Крис снова не выдерживает, ржет, едва не давясь новым глотком пива, потому что вспоминать знакомство Себастиана с его семьей - то еще извращенное удовольствие. - Просто я уже целый час несу всякую чушь. Как ты вообще? - Это в смысле, как мои дела, настроение, здоровье? - хмыкает Крис, и Себастиан немедленно хмыкает в ответ, и Крис готов поклясться, что закатывает глаза не он один. - Классно все. Ты когда-нибудь будешь в каком-нибудь городе, где и я нахожусь? Себастиан даже не начинает ворчать. - Через четырнадцать часов, - говорит он. - Пятнадцать, если что-то задержится. Эй, ты чего заткнулся, Эванс? Ты же знаешь, что я уже в аэропорту. - Я также знаю, что у тебя рейс до Нью-Йорка, - напоминает ему Крис, медленно затягиваясь; он не курил, вроде бы, едва ли не с января, табак слишком крепкий, горло дерет так, словно он ткнул зажженной сигаретой прямо себе в миндалины. - Или нет, - не смущаясь, отвечает Себастиан. - Допустим, в Нью-Йорк я попаду на день позже, а старая информация была неверна. Назовем ее моей фантазией. У актеров она развита - вы, режиссеры, должны знать. - Эй, - смеется Крис теплее, чем за весь вечер. - Хватит уже. Я и так понял, фильм тебе не понравился. - Понравился. Ты так и не понял, что я пытался тебе сказать. Может, и так; Крис даже не хочет спорить, не сейчас, он достаточно выпил, достаточно пробыл в одиночестве в четырех стенах, достаточно поварился в плохом настроении, он не хочет спорить в этот момент, вообще ни о чем, даже в шутку. - Может, и так, - соглашается он вслух. - Попробуешь еще раз? - Да уж постараюсь, - тянет Стэн. - Прилечу - сразу донесу свою мысль. Это неплохо. Хорошо, что Стэн прилетает, на самом деле; Крису в последнее время на редкость тоскливо, это опасное состояние, особенно в нынешнее время - начался новый промо-сезон, у него уже через пару дней предрождественские записи интервью, а он с трудом каждый раз вспоминает, в каком вообще городе. - В каком я городе? - спрашивает он. В какой-то момент озвучивать свои мысли Себастиану тоже стало привычкой. Если бы Крис рассказал об этом своему врачу, тот был бы в восторге. - В городе грехов, - без запинки отвечает Себастиан, щелчки планшета уже не слышны. - Сейчас в окно постучится женщина, ради которой стоит убивать. Не волнуйся, я знаю адрес. Спасу тебя, если успею. Длинный рейс. - Да нет, не волнуйся, отдохни там, выспись, - фыркает Крис. - У нас с Робертом Киммел через три дня. Не появлюсь в эфире - скажешь всем, что предупреждал меня. - О, вот видишь! - достаточно искренне изображает озарение Себастиан; Крис почти ему благодарен. - Шоу Киммела, его снимают на голливудских студиях. Ты в Лос-Анджелесе, Эванс. Ура. - Ура, - машинально кивает Крис, вертя в пальцах кольцо, свисающее с выпущенное из-под ворота цепочки на шее. - Тебя встречать? - Встречай. Обожаю выбираться из аэропорта по-шпионски. Железной руки не хватает, или щита твоего, чтобы камеры разбивать, - Себастиан зевает, отчетливо, явно не прикрывая рот рукой. - Рейс объявляют. Не спейся там без меня, режиссер. - Не могу обещать, - честно говорит Крис, снова щелкая зажигалкой, и вешает трубку. Он засыпает через полчаса без всяких проблем.
(я даже забуду про то что это реально выглядит в тизере как экранизация романтичного тройничка, потому что пока не очень страшно, но вот тони уже СТРАДАЕТ) ОНИ ДАЛИ СОЛДАТА В КОМАНДЕ СТИВА ОНИ НАЗЫВАЮТ ЕГО /БАКИ/ ОНИ ДЕРУТСЯ ОДНИМ ЩИТОМ и наташа которая звонит стиву, и сэм, который, судя по лицу, весь фильм будет просто молчаливо осуждать хдд и по-комиксовому ангстовый тони и БЛИН
я хочу написать тысячу эванстэнов, но они все - кладезь банальных ау, в которых уже, как обычно, от ребят остаются совсем только имена да лица за что. почему я не могу писать старбакс.
для начала, вот вам всем песня. и вообще, уделите время как-нибудь, притти плиз, и послушайте последний их альбом, который made in the a.m. СЕРЬЕЗНО. ЧУДО КАК ХОРОШИ. котики. а песня
я себе напоминаю немного себя времен старшей школы, вот эти вот попытки вечного самосовершенствования, красивые блокноты и прочая канцелярская поебота; если бы у меня в мои пятнадцать-шестнадцать был инстаграм, я бы им пользовалась каждый ебаный день. ну, с другой стороны, какая разница, когда заниматься собой, в 15, в 22 или в 98. господи, мне двадцать два года ну и да, вернулась в универ, впереди еще два с половиной года и у меня наконец (НУ ПОДУМАЕШЬ У МЕНЯ ЭТО ЗАЙМЕТ НЕ ЧЕТЫРЕ ГОДА А ВОСЕМЬ) будет диплом; с братом нам живется отлично, у меня была всего одна бытовая претензия к нему за полгода, и высказанная вслух, и мысленная, зацените, как это чудесно, - при том, что мы до этого не жили в одной квартире лет десять; родители за месяц решили переехать в москву, продали квартиру и дачу, и, собственно говоря, уже вот переехали, вчера закончили разбирать вещи, скоростные мои хддд минусы повторного существования на втором курсе - нормальную оплачиваемую стажировку по интересам хрен найдешь, все хотят третий курс. да посмотрите вы на меня, мне уже и сигареты без паспорта опять начали продавать, мне уже много лет ходила на форум youlead волонтером. недавно ездили с марретьен в питер чуть меньше чем на сутки (что было потрясающе но ужасно мало и вообще тт). взяла челлендж на месяц от универской газеты, согласно которому на развлечения любого рода за месяц с 16 ноября по 16 декабря я могу потратить сумму стипендии, 1480 рублей, в смысле. о, еще о челленджах. с фитнесом у меня в принципе по жизни норм, но никогда не выдерживала именно бега - по утрам, вечерам, на дорожке, без разницы - больше пары недель. но найк раннинг творит чудеса. БОЛЬШЕ ДВУХ МЕСЯЦЕВ УЖЕ. мама все еще не верит, приходится каждый раз показывать приложение.
ну и вообще как-то, знаете. прошлый ебучий год наконец закончился. даже два ебучих года. ебаная спячка. ))
а еще я когда-нибудь уже починю ноутбук, но пока что у меня ненадолго в пользовании родительский и я понемногу продолжаю добивать всякие разные тексты, в основном эванстэновские. на старбакс смотреть не могу, у меня ступор до тех пор, пока не выйдет новый фильм, его отсутствие мешает мне беспроблемно писать. так что мучаю эванса со стэном во всяческих ау. не-ау даже трогать не хочется, что там вообще дописывать, стэн и так потрясающая милота хд
хочу стащить у марретьен флешмоб. вы мне по одному персонажу/знаменитости из любого фандома, который я предположительно знаю. как только наберём до 15, я подбираю к персонажу по песне, а вы угадываете, какая песня чья. кто больше всех верно угадает, тот молодец, я бы пообещала драбблы в подарок, но я сделаю это аккуратно и скрещу пальцы за спиной хддд
1. Пегги Картер 2. Кай (из вампирских дневников) 3. Йен Галлагер 4. Пол Бриггс 5. Крис Эванс
вспомнила вдруг, как полтора года назад закрывала/удаляла все предыдущие записи, чтобы сделать этот дневник внезапно полностью фандомным. вообще, думала, ничего о себе больше писать не буду здесь, я снова начала писать фички, так пусть фички и лежат. ха. ХА ХА. ваозможно, дело ещё в том, что год назад о собственной жизни писать мне было особо и нечего, а теперь вот я очнулась от спячки; короче, те, кому были интересны мои фички, но неинтересна я и мои полусвязные записи о выебуднях, могут, наверное, смело отписываться вотпрямщас хдд потому что закрытием тегов и прочей ерундой я точно не занимаюсь ))
фички, кстати, пишутся, но очень медленно. подумывала делать это в универе, но там у компьютеров слишком большой экран хддд
ОЛРАЙТ! я совсем забыла, что так и не рассказала хдд сразу скажу, результаты голосования до сих пор немного вводят меня в ступор, там есть пункты, которые набрали больше всего голосов, и я АБСОЛЮТНО НЕ ПОНИМАЮ, ПОЧЕМУ. СЕРЬЁЗНО энивей, а неправдой был скучный пункт 4, потому что, хоть мне и бывало много раз плохо со всякой алкогольной мерзости, в больницу я вообще ни разу в жизни не ложилась, тем более с отравлением хдд
------- а я тоже хочу флешмоб про 10 фактов, из которых один - неправда. получайте.
1. у меня были только одни по-настоящему серьёзные отношения, которые закончились ещё в школе. 2. в седьмом классе я, будучи хорошисткой/отличницей уже в основном по привычке, была так оскорблена внезапной перспективой четвертных "четвёрок" по математике и рисованию, что пошла в учительскую, стащила с полки журнал и исправила эти четверки на пятерки. 3. в детстве я хотела быть ветеринаром. 4. однажды я выпила "ягуар" и попала в больницу с отравлением. 5. в одиннадцатом классе я на большую часть года перестала общаться с одной из своих лучших подруг. совсем. мы учились в одном классе и сидели за одной партой. основной причиной было то, что она меня раздражала. 6. мой бывший преподаватель по гитаре сейчас снимается в сериалах на нтв. 7. я хотя бы раз занималась сексом с большей частью своих друзей мужского пола, которые после этого не переставали быть моими друзьями. 8. однажды на втором курсе я заработала около 100000 на промоутерстве. 9. во время поездки в барселону я вышла из отеля покурить втайне от родителей, неторопливо пошла по обочине и в итоге потерялась часа на четыре. 10. в одну из моих смен во времена работы менеджером кофейни за несколько часов: прорвало трубу; из подсобки сбежала кошка; запара длилась больше четырёх часов без перерыва; два сотрудника не вышли на смену; какие-то инициативные школьники ловили (и поймали) педофила на живца; у гостя украли кошелёк; приехала проверка из главного офиса; я не спала к тому моменту около двух суток. стоит, впрочем, сказать, что это была не самая забавная смена в моей жизни.
а вот я хочу. хочу, знаете. чтобы "марсианин" и "мстители" существовали в рамках одной вселенной. чтобы познакомить стива с человеком, который и за себя, и за что-то великое готов не только умереть, но и выжить.
...когда кто-то говорит, что капитан америка опаснее зимнего солдата, тони всегда смеётся; они говорят - за капитаном мощь, опыт, сила, воля, мораль. жизнь. тони смеётся. как будто бы дело в этом. он говорит: попробуйте. попробуйте найти человека, из-за и ради которого стив роджерс забросит карнавалы в дурацком костюме и метнётся во вражеский лагерь; примет полноценное участие в войне; подпишет сам себя на самоубийственную миссию, - и не одну; готов будет уничтожить гидру; готов будет поступиться той частью правил, которых и так у него, если уж честно, нет; готов будет умереть. из-за которого, и ради которого, и вопреки которому, а человек - один. попробуйте, говорит тони, подумайте, а потом подумайте снова. кто там опаснее из двоих.