БЛЯТЬ, ДАЙТЕ УЖЕ СИГАРЕТУ.
1500
потому что потомуЕсть вероятность, что холод все-таки действует даже на стойких к нему людей, потому что к концу тура, в подмороженном Красноярске, Арсений успевает окончательно долбануться.
- Я вам говорю, - вещает Сережа в объектив фронтальной камеры, расхаживая по гримерке с телефоном в вытянутой руке, - я не могу совсем избавиться от Арса в трансляциях, даже если хочется. Серьезно. Потому что, если человек поплавился, мир должен об этом знать, ну посмотрите вот, что это, блин? Арс, это вот что?
Занятый своим важным делом Арсений даже не поднимает головы, увлеченно нахлобучивая на голову Грута миниатюрную шапку Санты; Антон, еще с утра в аэропорту остановившись у прилавка, лично купил Арсу какого-то левого игрушечного мишку в новогоднем костюме, совсем маленького, только чтобы Арс позаимствовал одежду у несчастного животного и принялся наряжать Грута едва ли не сразу после концерта.
- Это маленький Грут, - сообщает Арсений, наконец взглянув в камеру. - У него скоро Новый Год.
- У него скоро Новый Год! - восторженно повторяет Матвиенко, сверкая ошалевшими глазами. - А у Арса скоро больница намечается. Ну такая, рубашку там ему подберут… смирительную… и стены мягкие…
- Вы ничего не понимаете, - с прежним достоинством заявляет Арсений, приосанившись, и усаживает Грута на середину стола, прислонив к бутылке заранее приготовленного шампанского. Бутылка обмотана неизвестно откуда взявшейся мишурой, и Антон, торчащий в дверях гримерки последние минут пять, начинает подозревать, что Арс успел подкупить всех вокруг, чтобы у Грута получился праздник.
- Мы ничего не понимаем, - болванчиком кивает Серега, разворачивается так, чтобы в объектив попали Антон и замаячившая за его спиной Оксана. - Я вот понимаю, что нам нельзя больше таких долгих туров устраивать. Сенечка перегрелся, вот что я понимаю. Шаст, ты понимаешь?
- Дай ребенку поиграться, - отвечает за Антона Оксана; проскальзывает под его рукой в комнату, деловито начинает складывать какие-то вещи, Антон без понятия даже, чьи; Арсений радостно кричит:
- Вот! Вот кто меня всегда понимает. Оксанка. Оксан, иди сюда, смотри, шапка нормально на нем сидит?..
Уже через минуту Оксана на радость всем, кто смотрит Сережину трансляцию, устраивает с Грутом на руках импровизированную фотосессию; Арсений, развалившись на стуле поотдаль, наблюдает за этой картиной с умилением гордого своими отпрысками отца, а Антон подвисает, прислушиваясь к чужому хохоту краем уха, пока его по плечу не хлопает Дима.
- Ты чего застрял?
- Ничего, - мудро отвечает Антон, сдвигаясь, чтобы дать Позову пройти; Сережа завершает трансляцию на том, как Дима, демонстративно приложив ладонь к лицу, укоризенно качает головой.
- Давайте шампанское, что ли, откроем, - отчего-то без палящего во все стороны энтузиазма предлагает Арс, скрещивая в лодыжках ноги. - Зря разве стоит? - когда никто не бежит следовать его предложениям в первую секунду, он запрокидывает голову и продолжает картинным нытьем, - Оксана-а-а! Шампанское!
- Шампанское! - поддерживают Дима с Сережей, усердно аплодируя.
Смешливо фыркнув, Оксана передает бутылку более умелому в этом деле Позову, который откупоривает бутылку, никого не убив; вовремя забежавший в гримерку Стас уже, как по волшебству, несет в руках стопку обычных пластиковых стаканчиков, и, под аккомпанемент веселого галдежа ребят, Антон подходит к Арсу, думает секунду и с размаху садится прямо на пол.
- Замерзнешь, - подает голос Арсений; пожав плечами, Антон приваливается боком к его ногам, придвигается ближе к стулу. - Отморозишь что-нибудь.
- Мне детей не рожать.
- У тебя полно других полезных функций, - округляет глаза Арсений, дождавшись, пока Антон, запрокинув голову, поднимет на него взгляд, - которых можно лишиться, а потом страдать буду я.
Хмыкнув, Антон несильно бьет его кулаком в колено; принимает два стакана от Стаса, протягивает Арсу один:
- Ты вообще, - дождавшись, пока Стас вернется к остальным, тихо начинает он, - страдаешь чего-то, нет?
Арсений даже не перебивает его, не спорит; с минуту задумчиво посверлив глазами успевшую увеличиться на одного звукача и одного технаря компанию, он делает вслед за Антоном глоток шампанского и еле слышно вздыхает:
- Да я… Эй, вы там! Лучшего друга мне не убейте! - орет он вдруг на Сережу, дергающего Грута за помпон шапки; получив в ответ красноречивый средний палец, салютует Матвиенко стаканом. - Я не знаю. Последний концерт прошел.
- Крайний, - с умным видом поправляет Антон, вытягивая ноги.
- Крайний.
- Будут еще.
- Будут.
- Арс, - Антон вновь упирается затылком ему в ногу, чтобы смотреть нормально в глаза. - Ты чего? Зимняя хандра? Если ты заранее без дела страдаешь, то у нас там расписание до следующих гастролей такое, я тебе напомню, плотненькое, заскучать не успеешь.
- Знаю, - спокойно кивает Арсений; протянув руку, стучит стаканом о стакан Антона, и они допивают одновременно. На другом конце заставленной старой мебелью комнаты Дима, кажется, предлагает сразу переместиться в более веселое место, но Арс запускает пальцы Антону в волосы, и он перестает что-либо слушать. - Вы из Москвы в Воронеж сразу?
- Поз - сразу, - мотает головой Антон, ловит Арса за запястье, удерживая его руку. - Если б летали прямые рейсы отсюда, он бы уже свалил, стопудово. Ну и пока время есть, там свободные дни, надо пользоваться. С ним Оксана полетит, Стас вроде тоже, но на день всего, - Арсений неопределенно хмыкает, и Антон заканчивает, - а я - нет, - покосившись на вскинутые брови Арса, он прикрывает глаза. - Ну, ты ж не говорил, поедешь в Питер или не поедешь. Определяйся давай, и я определюсь.
Настороженный продолжительным молчанием и замершей в его волосах рукой, Антон вновь распахивает глаза; Арс таращится на него, улыбаясь, и Антон улыбается в ответ почти непонимающе:
- Что?
- Давай тогда в Питер? Дня на три хотя бы, - не перестает улыбаться Арсений, впервые настолько привычно с тех пор, как они закончили концерт, и что-то в Антоне успокаивается.
Уперевшись ладонью в колено Арсения, он поднимается на ноги, чуть пошатнувшись, и протягивает Арсу руку, чтобы тот встал:
- Давай.
- Эу! - свистит Сережа, размахивая почти опустевшей бутылкой. - Горбатая гора! Вы идете, нет?
- А это, мой дорогой Антон, - немедленно заводит импровизационную пластинку Арсений, указывая на Матвиенко пальцем, - примитивный примат. У него очень мало мозгов, но зато прическа…
*
Из Гранд Холла они всей разнообразной толпой, решив не разбредаться в последний-то вечер, перемещаются в порекомендованный кем-то из зрителей на фотосессии клуб, на название которого Антон даже внимания обратить не успел; он, в общем, и всю последующую ночь помнит слишком отрывочно. Вот они с Позом методично нажираются холодной водкой; вот Стас делит с Оксаной огромный бургер на не менее огромной тарелке; вот они всей компанией чокаются за успешный красноярский концерт; вот Арс заходится хриплым кашлем, отмахивается от вопросов и залпом выпивает что-то цветное из высокого бокала; вот Позов практически висит на слишком трезвом Матвиенко и нудно требует срочно купить ему еще сигарет.
Не открывая глаз, только что проснувшийся Антон прокручивает разномастные картинки прошлого вечера, как в калейдоскопе, ощущая на груди привычный вес руки Арса, и отвлекается лишь потому, что Попов кашляет, прямо как вчера, страдальчески и во всеуслышание.
- Блин, спи, не обращай внимания, - бормочет он, утыкаясь лицом в плечо Антона, и тут же шипит, - холодный какой.
В номере слишком душно; Арсений, с видом великомученика обнимая подушку, объясняет, что почти сразу закрыл ночью окно и балконную дверь, потому что Красноярск срочно переехал куда-то в Финляндию. Услышав эту сомнительную информацию, Антон прикладывает ко лбу Арса сначала ладонь, затем - прижимается губами для верности; вздыхает, перебарывая резко накатившую головную боль:
- Вот ты наконец и правда поплавился. Серега в восторге будет.
- Пошел он, - невразумительно мычит Арс в подушку. - Я не болею. Я супермен.
- Супер Арс, - хрипло смеется Антон, слишком поспешно принимает сидячее положение и морщится под стать Арсению. - Нам выезжать уже. Самолет.
- Херолет, - отвечает Арс так быстро, недовольно и нехарактерно, что на Антона вновь накатывает хохот. - Я тут останусь, вы летите.
- Ага, а потом что? Арсений Попов трагически помер в отеле?
- Может, тут есть, - зажмурившись, Арс плотнее натягивает на себя одеяло и, извернувшись, кладет голову Антону на колени, - наложницы какие-нибудь? Готовые помочь мне по первому зову. Будут носить мне лекарства, устраивать… шоу. Танцевать с блюдом фруктов.
- Это у тебя лихорадка, - подсказывает Антон, сдвигая челку с чужого разгоряченного лба. - Лихорадочный бред вроде называется. Надо у Димана спросить.
- Он стоматолог, а не специалист по бреду.
- Зато ты специалист. Я к Оксане пошел, за лекарствами.
- А если я тут умру?
- Я сам умру, мне бы похмелиться, Арс, давай. Пусти меня во имя выживания.
Очевидно задумавшись, Арсений в конце концов сдвигается, позволяя Антону подняться, и вяло машет рукой в воздухе:
- Иди и спаси нас, герой.
Что-то делать совершенно не хочется, но, назвавшись героем, приходится соответствовать; пока Антон ищет в распахнутом чемодане толстовку, Арс успевает опять провалиться в сон.
*
Очень бодрый Матвиенко и благостный после двух чашек кофе Позов ржут над ними с самого начала поездки в такси и до тех пор, пока вся компания не разбредается по своим местам в салоне самолета. Едва усевшись, Арсений окликает Антона, делает селфи и тут же пялится на экран телефона с нескрываемым ужасом.
- Почему мне никто не сказал, что я выгляжу как смерть?
- Тебе все сказали пять раз, - помогает сидящий на ряд позади Стас, наклонившись вперед к проему между креслами; повернув голову к Антону, он улыбается. - И тебе тоже сказали, кстати. Живые еще? Арс, пять часов лететь, поспать постараешься?
- Угу, - хмуро откликается Арсений, дергая застежку ремня безопасности.
- Смотри-ка, человек-праздник помер, - усмехается Стас, сочувственно поглядев на Арса. - Тоха, ты тоже.
- Мы постараемся, - серьезно кивает Антон. - Сиденье мне не пинай только.
- Посмотрим, - удовлетворенный Стас отклоняется обратно, устраиваясь на своем месте; последние пассажиры поднимаются на борт, будто специально не желая никуда торопиться или, возможно, желая иррационально побесить Антона.
Судя по судорожному вздоху слева, Арсения - тоже.
- В Питере - пить, - изрекает ведомый известной только ему логикой Арс, пытаясь развернуть выданный плед.
- В Питере - лечить, - насмешливо поправляет Антон, перехватывая инициативу и помогая выиграть неравную борьбу с пледом. - Дай сюда уже.
У него в самом деле получается лучше. Накинув плед на Арса, Антон прищуривается и, оценивающе оглядев эту чудесную картину, укрывает Арсения прямо до подбородка; тот, прикрыв глаза, беззвучно ржет и, перехватив руку Антона под пледом у своего колена, благодарно сжимает пальцы.
- А куда я Грута дел?
- У Оксаны он, - Антон дожидается ленивого кивка. - Спать давай.
*
В Питере они оба болеют неделю.
потому что потомуЕсть вероятность, что холод все-таки действует даже на стойких к нему людей, потому что к концу тура, в подмороженном Красноярске, Арсений успевает окончательно долбануться.
- Я вам говорю, - вещает Сережа в объектив фронтальной камеры, расхаживая по гримерке с телефоном в вытянутой руке, - я не могу совсем избавиться от Арса в трансляциях, даже если хочется. Серьезно. Потому что, если человек поплавился, мир должен об этом знать, ну посмотрите вот, что это, блин? Арс, это вот что?
Занятый своим важным делом Арсений даже не поднимает головы, увлеченно нахлобучивая на голову Грута миниатюрную шапку Санты; Антон, еще с утра в аэропорту остановившись у прилавка, лично купил Арсу какого-то левого игрушечного мишку в новогоднем костюме, совсем маленького, только чтобы Арс позаимствовал одежду у несчастного животного и принялся наряжать Грута едва ли не сразу после концерта.
- Это маленький Грут, - сообщает Арсений, наконец взглянув в камеру. - У него скоро Новый Год.
- У него скоро Новый Год! - восторженно повторяет Матвиенко, сверкая ошалевшими глазами. - А у Арса скоро больница намечается. Ну такая, рубашку там ему подберут… смирительную… и стены мягкие…
- Вы ничего не понимаете, - с прежним достоинством заявляет Арсений, приосанившись, и усаживает Грута на середину стола, прислонив к бутылке заранее приготовленного шампанского. Бутылка обмотана неизвестно откуда взявшейся мишурой, и Антон, торчащий в дверях гримерки последние минут пять, начинает подозревать, что Арс успел подкупить всех вокруг, чтобы у Грута получился праздник.
- Мы ничего не понимаем, - болванчиком кивает Серега, разворачивается так, чтобы в объектив попали Антон и замаячившая за его спиной Оксана. - Я вот понимаю, что нам нельзя больше таких долгих туров устраивать. Сенечка перегрелся, вот что я понимаю. Шаст, ты понимаешь?
- Дай ребенку поиграться, - отвечает за Антона Оксана; проскальзывает под его рукой в комнату, деловито начинает складывать какие-то вещи, Антон без понятия даже, чьи; Арсений радостно кричит:
- Вот! Вот кто меня всегда понимает. Оксанка. Оксан, иди сюда, смотри, шапка нормально на нем сидит?..
Уже через минуту Оксана на радость всем, кто смотрит Сережину трансляцию, устраивает с Грутом на руках импровизированную фотосессию; Арсений, развалившись на стуле поотдаль, наблюдает за этой картиной с умилением гордого своими отпрысками отца, а Антон подвисает, прислушиваясь к чужому хохоту краем уха, пока его по плечу не хлопает Дима.
- Ты чего застрял?
- Ничего, - мудро отвечает Антон, сдвигаясь, чтобы дать Позову пройти; Сережа завершает трансляцию на том, как Дима, демонстративно приложив ладонь к лицу, укоризенно качает головой.
- Давайте шампанское, что ли, откроем, - отчего-то без палящего во все стороны энтузиазма предлагает Арс, скрещивая в лодыжках ноги. - Зря разве стоит? - когда никто не бежит следовать его предложениям в первую секунду, он запрокидывает голову и продолжает картинным нытьем, - Оксана-а-а! Шампанское!
- Шампанское! - поддерживают Дима с Сережей, усердно аплодируя.
Смешливо фыркнув, Оксана передает бутылку более умелому в этом деле Позову, который откупоривает бутылку, никого не убив; вовремя забежавший в гримерку Стас уже, как по волшебству, несет в руках стопку обычных пластиковых стаканчиков, и, под аккомпанемент веселого галдежа ребят, Антон подходит к Арсу, думает секунду и с размаху садится прямо на пол.
- Замерзнешь, - подает голос Арсений; пожав плечами, Антон приваливается боком к его ногам, придвигается ближе к стулу. - Отморозишь что-нибудь.
- Мне детей не рожать.
- У тебя полно других полезных функций, - округляет глаза Арсений, дождавшись, пока Антон, запрокинув голову, поднимет на него взгляд, - которых можно лишиться, а потом страдать буду я.
Хмыкнув, Антон несильно бьет его кулаком в колено; принимает два стакана от Стаса, протягивает Арсу один:
- Ты вообще, - дождавшись, пока Стас вернется к остальным, тихо начинает он, - страдаешь чего-то, нет?
Арсений даже не перебивает его, не спорит; с минуту задумчиво посверлив глазами успевшую увеличиться на одного звукача и одного технаря компанию, он делает вслед за Антоном глоток шампанского и еле слышно вздыхает:
- Да я… Эй, вы там! Лучшего друга мне не убейте! - орет он вдруг на Сережу, дергающего Грута за помпон шапки; получив в ответ красноречивый средний палец, салютует Матвиенко стаканом. - Я не знаю. Последний концерт прошел.
- Крайний, - с умным видом поправляет Антон, вытягивая ноги.
- Крайний.
- Будут еще.
- Будут.
- Арс, - Антон вновь упирается затылком ему в ногу, чтобы смотреть нормально в глаза. - Ты чего? Зимняя хандра? Если ты заранее без дела страдаешь, то у нас там расписание до следующих гастролей такое, я тебе напомню, плотненькое, заскучать не успеешь.
- Знаю, - спокойно кивает Арсений; протянув руку, стучит стаканом о стакан Антона, и они допивают одновременно. На другом конце заставленной старой мебелью комнаты Дима, кажется, предлагает сразу переместиться в более веселое место, но Арс запускает пальцы Антону в волосы, и он перестает что-либо слушать. - Вы из Москвы в Воронеж сразу?
- Поз - сразу, - мотает головой Антон, ловит Арса за запястье, удерживая его руку. - Если б летали прямые рейсы отсюда, он бы уже свалил, стопудово. Ну и пока время есть, там свободные дни, надо пользоваться. С ним Оксана полетит, Стас вроде тоже, но на день всего, - Арсений неопределенно хмыкает, и Антон заканчивает, - а я - нет, - покосившись на вскинутые брови Арса, он прикрывает глаза. - Ну, ты ж не говорил, поедешь в Питер или не поедешь. Определяйся давай, и я определюсь.
Настороженный продолжительным молчанием и замершей в его волосах рукой, Антон вновь распахивает глаза; Арс таращится на него, улыбаясь, и Антон улыбается в ответ почти непонимающе:
- Что?
- Давай тогда в Питер? Дня на три хотя бы, - не перестает улыбаться Арсений, впервые настолько привычно с тех пор, как они закончили концерт, и что-то в Антоне успокаивается.
Уперевшись ладонью в колено Арсения, он поднимается на ноги, чуть пошатнувшись, и протягивает Арсу руку, чтобы тот встал:
- Давай.
- Эу! - свистит Сережа, размахивая почти опустевшей бутылкой. - Горбатая гора! Вы идете, нет?
- А это, мой дорогой Антон, - немедленно заводит импровизационную пластинку Арсений, указывая на Матвиенко пальцем, - примитивный примат. У него очень мало мозгов, но зато прическа…
*
Из Гранд Холла они всей разнообразной толпой, решив не разбредаться в последний-то вечер, перемещаются в порекомендованный кем-то из зрителей на фотосессии клуб, на название которого Антон даже внимания обратить не успел; он, в общем, и всю последующую ночь помнит слишком отрывочно. Вот они с Позом методично нажираются холодной водкой; вот Стас делит с Оксаной огромный бургер на не менее огромной тарелке; вот они всей компанией чокаются за успешный красноярский концерт; вот Арс заходится хриплым кашлем, отмахивается от вопросов и залпом выпивает что-то цветное из высокого бокала; вот Позов практически висит на слишком трезвом Матвиенко и нудно требует срочно купить ему еще сигарет.
Не открывая глаз, только что проснувшийся Антон прокручивает разномастные картинки прошлого вечера, как в калейдоскопе, ощущая на груди привычный вес руки Арса, и отвлекается лишь потому, что Попов кашляет, прямо как вчера, страдальчески и во всеуслышание.
- Блин, спи, не обращай внимания, - бормочет он, утыкаясь лицом в плечо Антона, и тут же шипит, - холодный какой.
В номере слишком душно; Арсений, с видом великомученика обнимая подушку, объясняет, что почти сразу закрыл ночью окно и балконную дверь, потому что Красноярск срочно переехал куда-то в Финляндию. Услышав эту сомнительную информацию, Антон прикладывает ко лбу Арса сначала ладонь, затем - прижимается губами для верности; вздыхает, перебарывая резко накатившую головную боль:
- Вот ты наконец и правда поплавился. Серега в восторге будет.
- Пошел он, - невразумительно мычит Арс в подушку. - Я не болею. Я супермен.
- Супер Арс, - хрипло смеется Антон, слишком поспешно принимает сидячее положение и морщится под стать Арсению. - Нам выезжать уже. Самолет.
- Херолет, - отвечает Арс так быстро, недовольно и нехарактерно, что на Антона вновь накатывает хохот. - Я тут останусь, вы летите.
- Ага, а потом что? Арсений Попов трагически помер в отеле?
- Может, тут есть, - зажмурившись, Арс плотнее натягивает на себя одеяло и, извернувшись, кладет голову Антону на колени, - наложницы какие-нибудь? Готовые помочь мне по первому зову. Будут носить мне лекарства, устраивать… шоу. Танцевать с блюдом фруктов.
- Это у тебя лихорадка, - подсказывает Антон, сдвигая челку с чужого разгоряченного лба. - Лихорадочный бред вроде называется. Надо у Димана спросить.
- Он стоматолог, а не специалист по бреду.
- Зато ты специалист. Я к Оксане пошел, за лекарствами.
- А если я тут умру?
- Я сам умру, мне бы похмелиться, Арс, давай. Пусти меня во имя выживания.
Очевидно задумавшись, Арсений в конце концов сдвигается, позволяя Антону подняться, и вяло машет рукой в воздухе:
- Иди и спаси нас, герой.
Что-то делать совершенно не хочется, но, назвавшись героем, приходится соответствовать; пока Антон ищет в распахнутом чемодане толстовку, Арс успевает опять провалиться в сон.
*
Очень бодрый Матвиенко и благостный после двух чашек кофе Позов ржут над ними с самого начала поездки в такси и до тех пор, пока вся компания не разбредается по своим местам в салоне самолета. Едва усевшись, Арсений окликает Антона, делает селфи и тут же пялится на экран телефона с нескрываемым ужасом.
- Почему мне никто не сказал, что я выгляжу как смерть?
- Тебе все сказали пять раз, - помогает сидящий на ряд позади Стас, наклонившись вперед к проему между креслами; повернув голову к Антону, он улыбается. - И тебе тоже сказали, кстати. Живые еще? Арс, пять часов лететь, поспать постараешься?
- Угу, - хмуро откликается Арсений, дергая застежку ремня безопасности.
- Смотри-ка, человек-праздник помер, - усмехается Стас, сочувственно поглядев на Арса. - Тоха, ты тоже.
- Мы постараемся, - серьезно кивает Антон. - Сиденье мне не пинай только.
- Посмотрим, - удовлетворенный Стас отклоняется обратно, устраиваясь на своем месте; последние пассажиры поднимаются на борт, будто специально не желая никуда торопиться или, возможно, желая иррационально побесить Антона.
Судя по судорожному вздоху слева, Арсения - тоже.
- В Питере - пить, - изрекает ведомый известной только ему логикой Арс, пытаясь развернуть выданный плед.
- В Питере - лечить, - насмешливо поправляет Антон, перехватывая инициативу и помогая выиграть неравную борьбу с пледом. - Дай сюда уже.
У него в самом деле получается лучше. Накинув плед на Арса, Антон прищуривается и, оценивающе оглядев эту чудесную картину, укрывает Арсения прямо до подбородка; тот, прикрыв глаза, беззвучно ржет и, перехватив руку Антона под пледом у своего колена, благодарно сжимает пальцы.
- А куда я Грута дел?
- У Оксаны он, - Антон дожидается ленивого кивка. - Спать давай.
*
В Питере они оба болеют неделю.
@темы: графомания, господа актеры