БЛЯТЬ, ДАЙТЕ УЖЕ СИГАРЕТУ.
отмотали таймлайн назад еще немного
1600- И чего ты там про нормальность говоришь? - во второй раз за последние полчаса пытается ухватить потерянную мысль Матвиенко, активно размахивая полупустой пинтой пива; они в клубе, в вип-зоне, где сотрудники уже привыкли видеть самых разных людей, хоть как-то относящихся к Камеди Клаб Продакшн. Здесь относительно тихо, относительно спокойно и, к сожалению, сегодня относительно скучно. - Нормально у людей - это когда, ну там, работа по часам, семья дома, пес или, бля, попугай. И отпуск длинный, и еще они когда с работы идут, на улице светло. Ты вот не сравнивал бы.
Арсений не то чтобы даже сравнивал; просто размышлял, пространно и вслух, о том, что их теперешний режим, в котором импровизаторы существуют немногим меньше года, не может, наверное, вечность продолжаться; что когда-нибудь это все закончится, поменяется, приобретет более стандартную форму, в которой они смогут называть, допустим, субботу - как все остальные люди - полноценным выходным днем, а в вечером в клубе не обязательно будет считать выпитые стаканы, потому что впереди утренние съемки, и не стоит прибавлять лишней работы гримерам, муторно маскирующим их синяки под глазами.
Это не значит, что у кого-то жизнь лучше, а у кого-то хуже; это просто значит, что иногда Арсений вспоминает, сколько ему лет.
Но потом, - потом он смотрит на Пашу, который старше их всех, и ничего ему не делается, - на Пашу и ему подобных, чьи календари в айфонах больше напоминают разноцветный бред сумасшедшего, и занятости нисколько не убавляется, но и энергии - не убавляется тоже.
Нажраться надо, по-простому нажраться, вот что.
- Пес, - мечтательно тянет Арсений, вроде как незаметно сворачивая тему в другое русло. - Серег, давай пса заведем?
- Куда? - фыркает Матвиенко, тянет с тарелки в центре стола пару чипсов. - Здесь в квартиру? Или в Питере? Ты долбанулся?
- Здорово же было бы. Собака, - очевидные же, по мнению Арсения, вещи, зачем еще объяснять? - Чтобы встречала и радовалась всегда.
- У тебя Шаст для этого есть, - беззлобно ржет Сережа, прежде чем присосаться к своему пиву; со стуком поставив опустевший стакан на стол, он чешет макушку. - У меня… тоже найдется кто-то, какие проблемы. Нахрена тебе собака?
- Шаст хвостом не виляет, - наполовину серьезно отвечает Арсений и, тут же поймав в глазах Сереги невысказанную пока шутку, выставляет ладонь вперед, практически другу в лицо, - цыц, хвостатый.
Сережа отбрасывает его руку в сторону, смотрит куда-то вбок, прищуривается, пытаясь что-то разглядеть в полутьме, разбавляемой только миганием неоновых огней:
- Вон идет. И правда не виляет, слушай.
Шастун в этот раз одевается в клуб так же, как и в любое другое место в мире, разве что капюшон все-таки с головы скинул; Арсений, не регистрируя больше ничего стоящего его внимания в поле зрения, беззастенчиво пялится на поблескивающие в мелькающем свете кольца, почти пропуская мимо ушей Сережино, насмешливое и тихое:
- Дыру в нем прожжешь, дебил.
- Сам дебил, - автоматически откликается Арсений, немедленно поздравляя себя с ответом, достойным детского сада. Шаст с Димой, тем временем, видят их наконец, ускоряют шаг, приближаясь к столу; Позов падает на диван с краю, возле Сережи. Арсению, наверное, тоже нужно бы сдвинуться, но он откровенно тупит, зависнув на чужих украшениях; нависший над ним Антон в конце концов только фыркает и перелезает через колени Арсения, усаживаясь между ним и Матвиенко; щелкает пальцами перед носом:
- Арс, ау. Земля вызывает…
- А? Ага. Прием, - включается Арсений, похлопав глазами; улыбается Шасту, который, оказывается, успел притащить с собой целый поднос шотов и теперь деловито расставляет по три штуки перед каждым из собравшихся за столом.
Арсений, честное слово, ни черта не заметил.
Какие мелочи, подумаешь, все нормально.
- Катя привет передает, - сообщает Позов, убирая телефон в карман, и берется за первую рюмку. - За что пьем?
- За успех, - ухмыляется Сережа, подавшись ближе к столу, - всеобщий.
Они переглядываются, быстро пьют, все четверо; Арсений понятия не имеет, что именно только что проглотил, но более крепкий алкоголь, в сочетании с уже выпитым, неожиданно быстро дает в голову; осталось только поймать тот момент, в котором его память, как обычно, счастливо начнет отрубаться, и не дать ему случиться.
Антон, тем временем, уже шутливо лупит по рукам Матвиенко, потянувшегося было к собственному телефону:
- Трансляции эти твои, бля, братан, давай не сегодня…
- Я смс-ку написать хотел, - смеется Сережа, вяло отбрыкиваясь, вырывает-таки и айфон, и руки из хватки Шаста. - Не буду я ниче транслировать, спокуха, - уже увлеченно стуча пальцами по экрану, он бросает хитрый взгляд на Антона, - можешь что хочешь делать, никто не узнает.
- Это чего? По-свински нажраться? - вскидывает брови Антон. - Вот спасибо, - схватив вторую рюмку, он оборачивается к Арсению, солнечно улыбаясь. - Мне Серега бухать разрешил, слышал? Король.
- Он попутал чего-то, - ухмыляется Арсений, борясь с желанием поймать руку Антона в свою и рассмотреть поближе хотя бы один браслет. - Король здесь я.
За первым подносом следует второй, почти аналогичный; на третьем они тормозят, не желая завтра тащиться в Главкино совсем уж невменяемыми, и тянут время, не испытывая особенной необходимости - или жажды - разъезжаться. Серега с Димой сдвигаются в угол дивана, ржут о чем-то своем, Дима хаотичнее обычного жестикулирует в процессе рассказа, деталей которого Арсений даже не слышит, и Сережа от смеха валится набок, неосознанно хватаясь за живот.
Антон, рвавшийся минут десять назад куда-то плясать, присмирел; сидит себе, уперевшись локтями в колени, вертит в руках пустую рюмку и в клубном антураже больше всего напоминает человека, которого готовятся сфотографировать для чего-то классного.
Разворот в журнале с фоткой на тему мелких печалей золотой молодежи, или вроде того; у Арсения и без того по жизни странные аналогии, а уж на пьяную голову - проще и не пытаться.
Невыносимо хочется… чего-то. Взять наконец Шаста за руку, придвинуться поближе, спросить что-то.
Поцеловать его тоже хочется; Арсений уже даже не пугается вот этих своих идей, потому что бороться с собой можно миллион лет, а результат все равно один, из головы ничего не выбросишь.
Выбрасывать он умеет, но стоит ли пытаться?
- Шаст, - зовет Арсений, не выдерживая; Антон поворачивает голову, они встречаются взглядами и несколько секунд просто таращатся друг на друга, как идиоты; Арсению не нравится считать себя идиотом, но - если не вслух - он вполне способен оценить себя здраво. - Дай побрякушки посмотреть?
- Посмотреть? - непонимающе переспрашивает Антон, но одновременно ставит рюмку на стол, сдвигается чуть ближе к Арсению, смотрит так, будто не уверен, чего от него ждут дальше. Арсений и сам не слишком уверен, что конкретно имел в виду, поэтому делает то, что собирался; взяв руку Антона в свою, задумчиво вертит сначала одно кольцо на указательном пальце, затем второе - на среднем.
Колец у Шастуна полно, времени - полно тоже.
- Это фетиш у тебя секретный? - хмыкнув, уточняет Антон, но руки не отнимает; ерзает, разваливаясь поудобнее на диване, откидывает голову на обитую кожей спинку в практически зеркальной Арсению позе; вновь зависший на руках Антона Арсений чувствует его взгляд на себе. - Колечки? Могу подарить, хочешь?
- Неа, - на редкость меланхолично мотает головой Арсений, переходя с колец на мешанину браслетов и четок, хаотично намотанных на запястье Шаста; цепляется за бусины слегка отросшим ногтем.
- Не хочешь, или не фетиш?
- И можно без хлеба, - усмехается Арсений. - Ни то, ни другое.
Это и правда не фетиш; разве что можно назвать это зацикливанием на одном человеке - целиком? Со всеми его мелочами сразу?
У Арсения впервые такое, и он пока что не до конца разобрался с определениями.
Впервые такое; чтобы так долго, чтобы так сшибало.
Чтобы было спокойно, - как будто смиренно чувствуешь неотвратимость, неизбежность происходящего, - ждешь только, когда окончательно накроет.
- По домам поедем? - упорно не глядя на Антона, Арсений поднимает голову; Сережа, привалившись к плечу Позова, продолжает что-то ему втирать, а Дима явно уже клюет носом. - Или девчонку будешь искать себе?
- Да какую там… - Арсений все-таки косится на Антона, и тот смотрит на него как-то странно. - Какую девчонку? Не, Арс.
- Коротышки наши заснут сейчас, - Арсений кивает в сторону друзей, и Антон смешливо щурится:
- Не наши проблемы. Хотя можно и такси вызвать им.
- Им?
- Ну, не знаю. Вечер хороший, - пожимает плечами Антон. - Не особо хочу заканчивать.
Только в этот момент Арсений понимает, что все еще удерживает запястье Антона в своей ладони, поглаживает пальцами, перебирая браслеты; Шастун вроде бы не полный дебил, чтобы даже спьяну не замечать, а значит - просто не протестует.
Вот и здорово, вот и отлично; неотвратимость и неизбежность вдруг накатывают на Арсения так яростно, что он, выпустив все-таки руку Антона из своей хватки, таращится в украшенную фотографиями посетителей стену, пытаясь успокоить расшалившиеся неизвестно от чего нервы; со стороны, вроде бы, не очень заметно должно быть, что он в не поддающейся объяснениям панике.
- Арс? - ну, естественно, Антону как раз заметно. - Нормально все?
- Ага… - медленно кивает Арсений, возвращает взгляд на Шаста и кивает резче, - ага. Зависаю сегодня.
- Это старость, - хохочет Антон, успевший в какой-то момент придвинуться вплотную; Арсений смотрит на него и думает, что, если бы очень захотел, мог бы вновь взять Шаста за руку. Прижать к себе прямо сейчас и, блядь, сделать что-нибудь, давно же пора; высока вероятность, что он даже не получит по морде, в этом он уверен спустя год существования шоу, пару лет до него.
Но Арсений, как последний дебил, не хочет - так. Не хочет в клубе, не хочет оставшихся шотов на столе, не хочет всезнающих взглядов немного ожившего Сереги, развалившегося напротив.
Он обещает себе: в следующий раз, и не уточняет, что имеет в виду; не имеет понятия, какой раз окажется следующим, когда он все-таки представится.
(Через две недели, после вечерних съемок, в темных коридорах Главкино, когда терпеть он уже не сможет совсем.)
- Я всегда молод душой. И телом, - торжественно заявляет Арсений, садится прямее; Антон улыбается шире, и от него сложно отвернуться, поэтому Арсений, полностью признав свою слабость духа, пока что не собирается. - Давай все-таки все вместе на такси.
Растолкать успевших все-таки задремать Диму с Сережей оказывается сложнее, чем кажется, но они все равно опережают такси; топчутся недалеко от входа в клуб в безмолвном ожидании, изредка перебрасываясь отрывочными фразами. Позов прикуривает сначала себе, потом Антону, без вопросов отдает еще одну сигарету протянувшему руку Арсению; Матвиенко поднимает брови, но не комментирует.
Явно устав смотреть на то, как Арсений борется с зажигалкой, Антон приближается к нему, щелкает своей, укрывая вспыхнувший огонек ладонью от разбушевавшегося в ночи теплого ветра; легкая улыбка не сходит с его губ, и Арсению хочется думать, что он - и есть причина.
Ему всегда хочется так думать; он всегда думает.
1600- И чего ты там про нормальность говоришь? - во второй раз за последние полчаса пытается ухватить потерянную мысль Матвиенко, активно размахивая полупустой пинтой пива; они в клубе, в вип-зоне, где сотрудники уже привыкли видеть самых разных людей, хоть как-то относящихся к Камеди Клаб Продакшн. Здесь относительно тихо, относительно спокойно и, к сожалению, сегодня относительно скучно. - Нормально у людей - это когда, ну там, работа по часам, семья дома, пес или, бля, попугай. И отпуск длинный, и еще они когда с работы идут, на улице светло. Ты вот не сравнивал бы.
Арсений не то чтобы даже сравнивал; просто размышлял, пространно и вслух, о том, что их теперешний режим, в котором импровизаторы существуют немногим меньше года, не может, наверное, вечность продолжаться; что когда-нибудь это все закончится, поменяется, приобретет более стандартную форму, в которой они смогут называть, допустим, субботу - как все остальные люди - полноценным выходным днем, а в вечером в клубе не обязательно будет считать выпитые стаканы, потому что впереди утренние съемки, и не стоит прибавлять лишней работы гримерам, муторно маскирующим их синяки под глазами.
Это не значит, что у кого-то жизнь лучше, а у кого-то хуже; это просто значит, что иногда Арсений вспоминает, сколько ему лет.
Но потом, - потом он смотрит на Пашу, который старше их всех, и ничего ему не делается, - на Пашу и ему подобных, чьи календари в айфонах больше напоминают разноцветный бред сумасшедшего, и занятости нисколько не убавляется, но и энергии - не убавляется тоже.
Нажраться надо, по-простому нажраться, вот что.
- Пес, - мечтательно тянет Арсений, вроде как незаметно сворачивая тему в другое русло. - Серег, давай пса заведем?
- Куда? - фыркает Матвиенко, тянет с тарелки в центре стола пару чипсов. - Здесь в квартиру? Или в Питере? Ты долбанулся?
- Здорово же было бы. Собака, - очевидные же, по мнению Арсения, вещи, зачем еще объяснять? - Чтобы встречала и радовалась всегда.
- У тебя Шаст для этого есть, - беззлобно ржет Сережа, прежде чем присосаться к своему пиву; со стуком поставив опустевший стакан на стол, он чешет макушку. - У меня… тоже найдется кто-то, какие проблемы. Нахрена тебе собака?
- Шаст хвостом не виляет, - наполовину серьезно отвечает Арсений и, тут же поймав в глазах Сереги невысказанную пока шутку, выставляет ладонь вперед, практически другу в лицо, - цыц, хвостатый.
Сережа отбрасывает его руку в сторону, смотрит куда-то вбок, прищуривается, пытаясь что-то разглядеть в полутьме, разбавляемой только миганием неоновых огней:
- Вон идет. И правда не виляет, слушай.
Шастун в этот раз одевается в клуб так же, как и в любое другое место в мире, разве что капюшон все-таки с головы скинул; Арсений, не регистрируя больше ничего стоящего его внимания в поле зрения, беззастенчиво пялится на поблескивающие в мелькающем свете кольца, почти пропуская мимо ушей Сережино, насмешливое и тихое:
- Дыру в нем прожжешь, дебил.
- Сам дебил, - автоматически откликается Арсений, немедленно поздравляя себя с ответом, достойным детского сада. Шаст с Димой, тем временем, видят их наконец, ускоряют шаг, приближаясь к столу; Позов падает на диван с краю, возле Сережи. Арсению, наверное, тоже нужно бы сдвинуться, но он откровенно тупит, зависнув на чужих украшениях; нависший над ним Антон в конце концов только фыркает и перелезает через колени Арсения, усаживаясь между ним и Матвиенко; щелкает пальцами перед носом:
- Арс, ау. Земля вызывает…
- А? Ага. Прием, - включается Арсений, похлопав глазами; улыбается Шасту, который, оказывается, успел притащить с собой целый поднос шотов и теперь деловито расставляет по три штуки перед каждым из собравшихся за столом.
Арсений, честное слово, ни черта не заметил.
Какие мелочи, подумаешь, все нормально.
- Катя привет передает, - сообщает Позов, убирая телефон в карман, и берется за первую рюмку. - За что пьем?
- За успех, - ухмыляется Сережа, подавшись ближе к столу, - всеобщий.
Они переглядываются, быстро пьют, все четверо; Арсений понятия не имеет, что именно только что проглотил, но более крепкий алкоголь, в сочетании с уже выпитым, неожиданно быстро дает в голову; осталось только поймать тот момент, в котором его память, как обычно, счастливо начнет отрубаться, и не дать ему случиться.
Антон, тем временем, уже шутливо лупит по рукам Матвиенко, потянувшегося было к собственному телефону:
- Трансляции эти твои, бля, братан, давай не сегодня…
- Я смс-ку написать хотел, - смеется Сережа, вяло отбрыкиваясь, вырывает-таки и айфон, и руки из хватки Шаста. - Не буду я ниче транслировать, спокуха, - уже увлеченно стуча пальцами по экрану, он бросает хитрый взгляд на Антона, - можешь что хочешь делать, никто не узнает.
- Это чего? По-свински нажраться? - вскидывает брови Антон. - Вот спасибо, - схватив вторую рюмку, он оборачивается к Арсению, солнечно улыбаясь. - Мне Серега бухать разрешил, слышал? Король.
- Он попутал чего-то, - ухмыляется Арсений, борясь с желанием поймать руку Антона в свою и рассмотреть поближе хотя бы один браслет. - Король здесь я.
За первым подносом следует второй, почти аналогичный; на третьем они тормозят, не желая завтра тащиться в Главкино совсем уж невменяемыми, и тянут время, не испытывая особенной необходимости - или жажды - разъезжаться. Серега с Димой сдвигаются в угол дивана, ржут о чем-то своем, Дима хаотичнее обычного жестикулирует в процессе рассказа, деталей которого Арсений даже не слышит, и Сережа от смеха валится набок, неосознанно хватаясь за живот.
Антон, рвавшийся минут десять назад куда-то плясать, присмирел; сидит себе, уперевшись локтями в колени, вертит в руках пустую рюмку и в клубном антураже больше всего напоминает человека, которого готовятся сфотографировать для чего-то классного.
Разворот в журнале с фоткой на тему мелких печалей золотой молодежи, или вроде того; у Арсения и без того по жизни странные аналогии, а уж на пьяную голову - проще и не пытаться.
Невыносимо хочется… чего-то. Взять наконец Шаста за руку, придвинуться поближе, спросить что-то.
Поцеловать его тоже хочется; Арсений уже даже не пугается вот этих своих идей, потому что бороться с собой можно миллион лет, а результат все равно один, из головы ничего не выбросишь.
Выбрасывать он умеет, но стоит ли пытаться?
- Шаст, - зовет Арсений, не выдерживая; Антон поворачивает голову, они встречаются взглядами и несколько секунд просто таращатся друг на друга, как идиоты; Арсению не нравится считать себя идиотом, но - если не вслух - он вполне способен оценить себя здраво. - Дай побрякушки посмотреть?
- Посмотреть? - непонимающе переспрашивает Антон, но одновременно ставит рюмку на стол, сдвигается чуть ближе к Арсению, смотрит так, будто не уверен, чего от него ждут дальше. Арсений и сам не слишком уверен, что конкретно имел в виду, поэтому делает то, что собирался; взяв руку Антона в свою, задумчиво вертит сначала одно кольцо на указательном пальце, затем второе - на среднем.
Колец у Шастуна полно, времени - полно тоже.
- Это фетиш у тебя секретный? - хмыкнув, уточняет Антон, но руки не отнимает; ерзает, разваливаясь поудобнее на диване, откидывает голову на обитую кожей спинку в практически зеркальной Арсению позе; вновь зависший на руках Антона Арсений чувствует его взгляд на себе. - Колечки? Могу подарить, хочешь?
- Неа, - на редкость меланхолично мотает головой Арсений, переходя с колец на мешанину браслетов и четок, хаотично намотанных на запястье Шаста; цепляется за бусины слегка отросшим ногтем.
- Не хочешь, или не фетиш?
- И можно без хлеба, - усмехается Арсений. - Ни то, ни другое.
Это и правда не фетиш; разве что можно назвать это зацикливанием на одном человеке - целиком? Со всеми его мелочами сразу?
У Арсения впервые такое, и он пока что не до конца разобрался с определениями.
Впервые такое; чтобы так долго, чтобы так сшибало.
Чтобы было спокойно, - как будто смиренно чувствуешь неотвратимость, неизбежность происходящего, - ждешь только, когда окончательно накроет.
- По домам поедем? - упорно не глядя на Антона, Арсений поднимает голову; Сережа, привалившись к плечу Позова, продолжает что-то ему втирать, а Дима явно уже клюет носом. - Или девчонку будешь искать себе?
- Да какую там… - Арсений все-таки косится на Антона, и тот смотрит на него как-то странно. - Какую девчонку? Не, Арс.
- Коротышки наши заснут сейчас, - Арсений кивает в сторону друзей, и Антон смешливо щурится:
- Не наши проблемы. Хотя можно и такси вызвать им.
- Им?
- Ну, не знаю. Вечер хороший, - пожимает плечами Антон. - Не особо хочу заканчивать.
Только в этот момент Арсений понимает, что все еще удерживает запястье Антона в своей ладони, поглаживает пальцами, перебирая браслеты; Шастун вроде бы не полный дебил, чтобы даже спьяну не замечать, а значит - просто не протестует.
Вот и здорово, вот и отлично; неотвратимость и неизбежность вдруг накатывают на Арсения так яростно, что он, выпустив все-таки руку Антона из своей хватки, таращится в украшенную фотографиями посетителей стену, пытаясь успокоить расшалившиеся неизвестно от чего нервы; со стороны, вроде бы, не очень заметно должно быть, что он в не поддающейся объяснениям панике.
- Арс? - ну, естественно, Антону как раз заметно. - Нормально все?
- Ага… - медленно кивает Арсений, возвращает взгляд на Шаста и кивает резче, - ага. Зависаю сегодня.
- Это старость, - хохочет Антон, успевший в какой-то момент придвинуться вплотную; Арсений смотрит на него и думает, что, если бы очень захотел, мог бы вновь взять Шаста за руку. Прижать к себе прямо сейчас и, блядь, сделать что-нибудь, давно же пора; высока вероятность, что он даже не получит по морде, в этом он уверен спустя год существования шоу, пару лет до него.
Но Арсений, как последний дебил, не хочет - так. Не хочет в клубе, не хочет оставшихся шотов на столе, не хочет всезнающих взглядов немного ожившего Сереги, развалившегося напротив.
Он обещает себе: в следующий раз, и не уточняет, что имеет в виду; не имеет понятия, какой раз окажется следующим, когда он все-таки представится.
(Через две недели, после вечерних съемок, в темных коридорах Главкино, когда терпеть он уже не сможет совсем.)
- Я всегда молод душой. И телом, - торжественно заявляет Арсений, садится прямее; Антон улыбается шире, и от него сложно отвернуться, поэтому Арсений, полностью признав свою слабость духа, пока что не собирается. - Давай все-таки все вместе на такси.
Растолкать успевших все-таки задремать Диму с Сережей оказывается сложнее, чем кажется, но они все равно опережают такси; топчутся недалеко от входа в клуб в безмолвном ожидании, изредка перебрасываясь отрывочными фразами. Позов прикуривает сначала себе, потом Антону, без вопросов отдает еще одну сигарету протянувшему руку Арсению; Матвиенко поднимает брови, но не комментирует.
Явно устав смотреть на то, как Арсений борется с зажигалкой, Антон приближается к нему, щелкает своей, укрывая вспыхнувший огонек ладонью от разбушевавшегося в ночи теплого ветра; легкая улыбка не сходит с его губ, и Арсению хочется думать, что он - и есть причина.
Ему всегда хочется так думать; он всегда думает.
@темы: графомания, господа актеры
-
-
28.10.2017 в 09:08Не, ну какое оно живое и настоящее!! Полежу тихонько в уголочке, выдохну
-
-
28.10.2017 в 09:54-
-
12.01.2018 в 19:07-
-
12.01.2018 в 19:12