я написала это вчера на листочке, ничего не знаю, у всех все отлично хддд- Ты смотришь, как дорогие тебе люди стареют и умирают, - повторяет Алек, как только они вновь остаются одни; Клэри все никак не может выпустить Джослин из объятий, хотя бы ослабить хватку или перестать растерянно плакать, и Магнус думает, что в запасе у них до того, как все снова опустится на метафорическое дно Марианской впадины, еще минут пять.
Магнус смотрит на Алека так, будто видит его впервые. Магнус смотрит на Алека так, будто встретил старого знакомого, которого веками пытался отыскать.
Магнус не признаёт понятия "противоречие".
- Я знаю, - осторожно говорит он. - Это не всегда так, но и поспорить сложно. Не то чтобы, - Магнус вскидывает подбородок, сползает чуть ниже по стене, на которую опирался, и усмехается, - я вообще по-настоящему хотел с тобой спорить, Александр. Когда-либо.
- Так нельзя, - щурится Алек; Магнус видит на его губах намек на улыбку и ощутимо расслабляется - после Камиллы, после Валентина, после Джослин, только сейчас - наконец, почти бессознательно. - Совсем не спорить со мной, в смысле. Я недавно понял, что мне это не на пользу.
Теперь он улыбается совершенно точно, - нерешительно и словно не совсем уверен, уместно ли, - и Магнус немедленно улыбается в ответ.
- Признаюсь, - вздыхает он, внимательно глядя на Алека, но тот не меняет выражения лица; Алек смотрит на Магнуса и наконец не отводит взгляд, не прячет лицо и не отворачивается; Алек, на самом деле, подходит ближе, на расстояние пары вздохов, с видом человека, которому некуда торопиться. Магнус видит его таким в третий, кажется, раз в своей жизни, и он хочет еще. - Ты гораздо мудрее, чем многие думают, Александр, - Алек слегка ухмыляется, кривовато и совершенно по-мальчишески, и Магнус немедленно фыркает, желая то ли сбавить неожиданную напряженность слишком длинного дня, то ли нарушить мрачность очередного полутемного коридора Института, где за одной стеной Клэри рыдает от одного взгляда на вновь обретенную мать, а за другой о чем-то спорят старшие Лайтвуды. - Я не о себе, конечно. Я куда проницательнее многих.
- Верховный маг Бруклина, - кивает Алек, поддразнивая, и тон его голоса - лучшее, что Магнус слышал за последние сутки. Алек дразнит, и Алек серьезен, так, словно пытается уложить какой-то очередной факт у себя в голове.
Магнус может только пытаться представить, о чем он думает, - бессмертный маг с сомнительной репутацией, одну из его чокнутых бывших несколько часов как вызволили из гроба, зачем бы мне, Алеку Лайтвуду, вообще в это ввязываться; Магнус не знает, какие смог бы найти аргументы, если бы Алек озвучил это сейчас, но.
- Верховный маг Бруклина, - округляет глаза Магнус, взмахивая рукой в полупоклоне с напускной гордостью, и, может быть, все не так уж безнадежно, потому что, когда он выпрямляется, Алек смотрит ему не в глаза, а на губы, так интенсивно, что Магнуса пробирает легкая многообещающая дрожь.
Им, наверное, надо еще поговорить. Многовековой опыт Магнуса Бейна подсказывает ему, что залог здоровых отношений - разумная коммуникация.
Алек глубоко вздыхает, снова выражая всем своим видом уже знакомую, сносящую все на своем пути и оттого почти забавную решимость, и целует Магнуса, эффектно прижимая того к стене.
В общем-то, - думает Магнус, осторожно, почти невесомо очерчивая пальцами скулы Алека, запуская ладонь ему в волосы, - в общем-то, словесная коммуникация давно уже всем наскучила.