это только начало, еще не вполне понятно, что происходит и к какой мысли я веду, нооо. много дороги. много примечаний со всякими деталями. люблю детали.
название: get your kicks on route 66
пейринг: крис эванс/себастиан стэн
rps!au, роуд-стори, вряд ли высокий рейтинг, не знаю сколько тысяч слов, все штампы мира окажутся здесь, в процессе.
2219 словЧерный джип с опущенными окнами проносится мимо, изнутри грохочет музыка, водитель, выставив из окна руку, взмахивает в такт. “Она ведет в Сент-Луис, кончается в Миссури”, слышит Крис.
Голос отдаляется вместе с меломаном из джипа, уже отголоском доносится: “...Кингмэн, Бэрстоу, Сан Бернардино”, – очень оригинально, думает Крис, ехать по шестьдесят шестой трассе, слушать песню про шестьдесят шестую трассу, осталось только найти полустершийся растиражированный знак на асфальте, выставить селфи в инстаграм; почувствуй себя в настоящей Америке, так, вроде, кричат продавцы путевок.
Почувствуй себя туристом в родной стране.
Нью-Йорк остается позади.
Остается за спиной и все остальное, Джерси-сити, Ньюарк, Ист Оранж, одинаковые со всех сторон парки Эссекса, и в какой-то момент Крис перестает обращать внимание на названия городов; кажется, он подъезжает к Денвиллу, когда начинает темнеть.
Льет дождь, но Крис не собирается опускать крышу. Он прибавляет скорость, выкручивает на полную громкость радио, ночной диджей предлагает прислушаться к мелодичному голосу жены Блейка Шелтона. Крис пропускает ее имя мимо ушей, как пропускает мимо ушей и песню; Крис торопится, не задумываясь, – не объясняя себе, – зачем. Он торопится, чтобы не думать об этом.
Приевшаяся мелодия входящего снова и снова пытается уделать радио, переорать кантри-певицу, добраться до ушей Криса; мелодия транслирует в мозг простое сообщение.
Не бери трубку, Эванс. Нахрен, просто не бери трубку.
Чертыхнувшись, Крис сгребает с соседнего сиденья телефон, выхватывая в свете вспыхнувшего дисплея привычное имя звонящего; наверное, стоило бы уже спустя неделю после развода переименовать контакт.
Может быть, заменить слово “жена” словом “бывшая”. Может быть, записать Джесс как есть, под именем. Может быть, ради мелочного удовольствия для начала написать рядом с именем – “сука”. Может быть, Крису вообще больше не нужен ее номер.
Среди бесконечных “может быть” Крис выбирает самое очевидное, – размахнувшись, он выбрасывает телефон далеко влево, под колеса иссиня-черного мерседеса, водитель даже не замечает этого, никто не замечает – так и должно быть.
Так правильно, думает Крис, понимая, что дождь прекращается, – стихает, наконец, совсем; радио переключается на заунывные напевы Ланы дель Рей, на обочине справа кто-то, подсвечивая себе мобильником, настойчиво взмахивает рукой. Через неделю Крис задумается об этом, начнет вспоминать, восстанавливать в памяти каждую мелочь, – синеватый прямоугольник чужого дисплея вдали, мокрый асфальт, темнота густо покрытых зеленью деревьев, выхваченные детали одежды в свете дальних фар, песня про синие джинсы, указатель на Стэнхоуп – еще пять минут езды. Через неделю Крис будет говорить об этом вслух, – наигранность, нереальность, кинематографичность момента спустя время покажется ему слишком смешной. Через неделю Крис почти пожалеет, что не стал режиссером, как когда-то хотел.
Неделя еще не прошла; Крис останавливается, потому что он – добропорядочный и сострадательный гражданин Штатов.
Потому что плевать ему, в общем, останавливаться или нет.
– О, вау. Привет, пижон.
Взъерошенные волосы, драные джинсы, какие-то разводы под глазами; с поднятым воротником куртки и помятым лицом этот парень похож на встрепанного воробья, случайно наглотавшегося спидов и перелетевшего океан, и у Криса есть еще пара секунд, чтобы передумать и уехать – но он съезжает на обочину и вскидывает брови:
– Что?
– Я говорю – пижон, – повторяет парень, широким жестом обозначая грязно-белый крайслер, вишневую кожу салона. – Отличная тачка. Дедуля подарил?
Крис пожимает плечами; это даже не смешно – машина и правда дедушкина, кабриолет шестьдесят восьмого года, редкий и тогда, и сейчас. После смерти хозяина крайслер почти не выкатывали из гаража, Скотт иногда возился с ним, выезжал впечатлить какого-нибудь дружка, а Крис, – Криса никогда не интересовали машины, не настолько.
Проехать на старом кабриолете по несуществующей трассе показалось ему достаточно безумным.
Что-нибудь безумное, снова думает Крис, глядя на то, как парень перемахивает через закрытую дверцу, вытягиваясь на соседнем сиденье; какая-нибудь встряска.
И никаких тормозов.
Они трогаются; Крис выезжает на дорогу, остается всего несколько минут до Стэнхоупа, но, если не останавливаться, рано утром можно оказаться в Баффало – или хрен знает где еще.
– Кстати, – случайный попутчик резко поворачивает голову, хлопая себя по карманам, – я не из этих.
– Не из этих?
– Не из тех, кто за жалкие пару часов пути будет отсасывать на ближайшей парковке. Или дрочить. Или что там еще в твоих извращенных мозгах, а? – он достает новую пачку, срывает фольгу, прикуривает, оторвав у сигареты фильтр; Крис хмыкает:
– С чего ты взял, что я из этих?
– Ну давай подумаем, – Крис слышит акцент, но не может понять, какой, абсолютно ясная речь, абсолютно странный выговор, словно английский ему не родной. Или он просто выделывается. – Ты ни слова не сказал, разрешил сесть в машину, поехал молча, даже не спросил, куда меня довезти.
А ведь и правда – не спросил.
Даже не подумал об этом.
– Короче, ты пиздец подозрительный. Мне начинать бояться?
– А мне?
Парень смеется, выпуская дым в сторону; проводит пальцем по кожаному сиденью, смахивая не успевшие высохнуть капли, с сомнением смотрит на Криса, вымокший ворот его футболки:
– Ты не опускал крышу в дождь? Ты в курсе, что она опускается?
– В курсе.
– Я же сказал. Ты пиздец подозрительный. Или просто странный. Но это меня устраивает.
Странно, думает Крис, этот человек раздражает его – но не больше, чем все остальные; пару дней назад он твердо решил, что ненавидит людей, не встретил с тех пор ни одного исключения, все они бесили его так или иначе, семья, друзья, приятели, близкие, едва знакомые, случайные встречные, – после внезапно случившегося, непривычного эмоционального всплеска все стало неважно. Он должен был уехать – и должен был уехать один, это казалось самым правильным, самым идиотским и самым очевидным; а теперь, стоило проехать какие-то несчастные сутки, он уже собирается подвозить какого-то незнакомца, критикующего его машину.
Кстати об этом.
– Так все-таки – куда тебе?
– Город ангелов, – тянет парень не мечтательно – скорее издевательски. – А тебе?
– Примерно туда же, – медленно отвечает Крис. У него нет плана, но для начала нужно уложить этот факт в собственной голове, а затем уже признаваться посторонним, тем более, что, кажется, этого постороннего ничего не смущает:
– Ну, значит нам по пути.
– Я не собираюсь везти человека, которого увидел пять минут назад, до самой Калифорнии, – уточняет Крис, – это больше недели в машине. Многовато для соседства с тем, кого не знаешь.
– Себастиан.
– Что?
– Ты меня уже знаешь, – поясняет парень; зажав сигарету в зубах, он опускает руку, тянет рычаг, отодвигая кресло на максимум, вытягивает ноги и сползает ниже, устраиваясь с очевидным комфортом. – Знаешь, как меня зовут, это полдела.
– Крис, – он все еще не считает это знакомством. Но в чем-то Себастиан прав; знание имени дарит смутное ощущение безопасности – как будто встретил человека не в этот же день, а несколько лет назад, как будто можешь представить, что от него ожидать.
Впрочем – прямо сейчас Крису совершенно все равно.
– Ну и зашибись, Крис.
– Себастиан, – припоминает вдруг Крис, – так звали одного бойфренда… бойфренда моего младшего брата. Он называл его Басти.
– Басти, – медленно повторяет Себастиан, щелчком стряхивая пепел на скрытую темнотой дорогу. – Еще раз услышу – оторву язык. Или руль. Или отберу твою тачку.
– И это я – подозрительный.
Себастиан отмахивается, прикрывая глаза; Крис смотрит прямо перед собой.
Он не знает, какого черта творит.
*
Себастиан просыпается рано, ровно на въезде в Баффало, словно может похвастаться идеальными внутренними часами и способностью крепко спать в любом месте, – не просыпаясь, не укрываясь, неудобно раскинувшись на сиденье, сложив руки на груди; Себастиан с силой трет ладонями лицо, озирается сонно и немного потерянно, и Крис щурится, смахивая прилетевшую прямо в нос пыль:
– Вода на заднем сиденье. Была.
– Ага, – он круто разворачивается, хватая двухлитровую бутыль, садится обратно и присасывается к горлышку, жадными глотками выпивая едва ли не половину; пытается умыться, проливая воду на сиденье, Крис бурчит неразборчиво насчет любимого кожаного салона своего дедушки, но, впрочем, его волнует немного другое.
Давай, Крис, убеждает он себя, включи-ка мозги. Куда ты едешь? Зачем ты остановился? Зачем взял этого парня с собой? Что собираешься делать, когда закончатся деньги? Что предпримешь, если этот тип прирежет тебя во сне и пустит на органы? Не станешь спать?
Давай, Крис, пора заканчивать этот дебильный бунт.
– Доброе утро, – провозглашает тем временем Себастиан, сияющий мокрым лицом и широкой улыбкой, такой странной – сейчас он кажется Крису моложе, чем вчера, лет на пять, Себастиан кажется Крису простым мальчишкой, которому не на чем добраться до дома.
Интересно, думает Крис, многих ты так обманывал?
– Утро.
– Окей, ты не из тех, кто радуется солнечному дню, я понял. Что насчет завтрака?
– Сейчас найдем что-нибудь, – Крис пожимает плечами; Себастиан копается в карманах куртки, вытаскивает вчерашние сигареты и солнечные очки, тут же напяливает их, вытягивает ноги, внезапная вспышка раздражения прошибает Криса насквозь – этот парень, кажется, думает, что попал в рекламу красивой американской жизни, весь этот устаревший шик, разваливающаяся красивая тачка, светлое небо, фотографии Джеймса Дина, тихие хрипы радио; таких, как он, думает Крис, культивируя эту мысль в себе безотчетно, ничего не заботит.
Крису хотелось бы быть таким же.
– Слушай, – Себастиан прикуривает сразу две сигареты, одну отдает Крису, то ли угадывает в нем курильщика, то ли просто не ждет возражений, – тут есть отличный бар. Мы же в Баффало. Городе королевы. Никеля. Добрых соседей. Света. Деревьев…
– Да, я тоже знаком с парочкой местных.
– Ладно, ладно, просто это забавно, выдумывать столько ласковых названий для несчастного городишка, хотя все это, – Себастиан машет рукой с зажатой в ней сигаретой в сторону, переводя внимание с буйно растущей вдоль асфальта травы на городской пейзаж, один из сотен, тысяч, миллионов таких же, – просто очередная урбанистическая хрень. Город как город, – он снова прикладывается к бутылке, Крис сворачивает на перекрестке в поисках дороги посвободнее, – все они одинаковые. Зачем вообще давать им имена?
– Это риторический вопрос? – с сомнением уточняет Крис, долго затягиваясь, в животе у него урчит, но черта с два он пойдет вон в тот Макдональдс.
– А сам как думаешь?
– Думаю, что ты несешь какую-то чертову чушь.
– Ауч, – Себастиан, хмыкнув, качает головой, тут же оживляется: – Так вот, бар. На главной улице, сворачивай направо, километра полтора осталось, ага… Теперь никуда не сворачивай. Подъедем к самому открытию. Полный улет, эти ребята изобрели крылышки Баффало, понимаешь?
Крис понимает.
Бар “Якорь” со стороны напоминает – если бы не цветастые вывески – самый обычный дом, три этажа, надстройка, кирпично-красные стены, парочка окон с каждой стороны; на парковке, несмотря на ранний час, место находится не без труда. Себастиан выпрыгивает из машины первым, – как и вчера, не потрудившись открыть дверцу, – и Крис окликает его:
– Один вопрос. Денег у тебя, я так понимаю, нет?
Себастиан легко пожимает плечами, поворачивается к Крису, продолжая движение ко входу в бар спиной вперед:
– Я не прошу платить за меня, Крис! – весело сообщает он, повышая голос, когда Крис прячет в карман ключи. – Могу просто смотреть, как ты жрешь. Пища для духа и все такое.
– Отличный план, – серьезно откликается Крис, обгоняя Себастиана у самой двери. – С тобой, оказывается, удобно.
Внутри бара все оказывается типично настолько, насколько Крис мог ожидать, – если в Нью-Йорке такая обстановка все чаще становится не более чем элементом маркетинга, “Якорь” преподносит себя бесхитростно и красочно; разноцветные плакаты на стенах, старые номерные знаки, мотоциклы под потолком; Крис мельком оглядывает сбившуюся по углам сонную публику, а Себастиан меж тем – даже не оглядывается, словно бывает здесь каждый день – целеустремленно движется к бармену, склоняется к нему, наваливаясь на стойку:
– Эй, Бобби, – слышит Крис, подходя ближе. Бобби – бритоголовый мужик, похожий на байкера или тюремного надсмотрщика, одетый в кожаный жилет и рукава из татуировок – широко ухмыляется, и от этой ухмылки Крису становится страшно. Впрочем, похоже, ему одному, потому что Себастиан отвечает настолько же радостной улыбкой, отчего его лицо словно вспыхивает, светится, заменяя собой приглушенный свет здешних ламп. – Как насчет комплимента от заведения для меня и вот этого парня? – он указывает большим пальцем себе за спину, на Криса, и под внимательным взглядом Бобби тому кажется, что его досматривают таможенники где-нибудь на границе, а в кармане как раз завалялся пакетик кокса.
Пожав плечами, Крис коротко машет рукой в знак приветствия, да, мол, я вот этот парень. Не бей меня сильно.
– Стэн, ты опять, – изрекает наконец бармен, с громким шлепком опуская возле пустых стаканов замызганную тряпку. – Хоть ребят развлеки.
– Запросто, – Себастиан, перегнувшись через стойку, хлопает Бобби по плечу, резко разворачивается к Крису: – Сядь куда-нибудь. У меня тут дело.
Какое еще дело, собирается было спросить Крис, почти примирившийся с тем, что в этом баре явно какие-то свои порядки, – но Себастиан уже не слушает; закатав рукава куртки, он проходит мимо первого попавшегося стола, за который опускается Крис, идет в угол, где возле обшарпанного музыкального автомата примостился – надо же – вполне современный синтезатор.
Крис думает, что к этому парню – Стэн, значит, его фамилия? – у него появился дополнительный ряд вопросов.
Они, впрочем, могут подождать; настроив микрофон, Себастиан на минуту зависает над инструментом, опустив голову, а затем, усмехнувшись, нажимает какую-то кнопку и пробегается пальцами по клавишам.
И еще раз.
И начинает петь.
Петь, – мягко, словно бы лениво, медленный темп, песня, вроде бы, конца шестидесятых, она точно знакома Крису, но он не может вспомнить, что это. У Себастиана – это кажется Крису странным, хотя он не смог бы объяснить, почему – оказывается действительно приятный голос. Расслабляющий и расслабленный, как и он сам, – Стэн прикрывает глаза, прищелкивает пальцами свободной руки, качает головой в такт, улыбается, изредка поднимая взгляд на притихших посетителей, и Крис пропускает момент, когда перед ним ставят огромную тарелку со знаменитыми куриными крылышками.
Он пропускает и тот момент, когда песня заканчивается.
– Спой еще! – прорывается через аплодисменты требовательный, немного визгливый женский голос; Себастиан подмигивает девице, отключая микрофон:
– Не на голодный желудок, леди, – через полминуты он опускается напротив Криса, немедленно хватает с тарелки мясо, щедро обмакивает в соус, который капает прямо на стол, пока Себастиан ест. Бобби, сохраняя свое выражение лица живой каменной глыбы, приносит им по большому бокалу содовой, и только тут Крис отмирает:
– Здорово, – Себастиан отвлекается от еды, и Крис честно повторяет: – Здорово. Ты здесь выступаешь?
– Где придется, – отмахивается Себастиан, облизываясь. – Везде, где найду инструменты или микрофон.
– Поешь за еду?
– Десяток песен в месяц – и меня кормят лучшими куриными крылышками во всей стране. Неплохая сделка, а?
Крис пьет, чтобы не отвечать; Себастиан говорит и ведет себя так, словно именно это – его жизнь, именно это – предел мечтаний; именно этим он счастлив.
Крису хотелось бы знать, каково это.
примечания к тексту #1- песня, которая в самом начале доносится из джипа:
Прослушать или скачать Depeche Mode Route 66 бесплатно на Простоплеер
- о трассе 66. сейчас она по сути не существует, но крис едет с небольшими неточностями именно по историческому маршруту.
- диджей предлагает прислушаться к голосу жены блейка шелтона: это миранда ламберт, кантри-певица:
Прослушать или скачать The house that built me бесплатно на Простоплеер
- напевы ланы дель рей:
Прослушать или скачать Lana Del Rey Blue Jeans бесплатно на Простоплеер
- кабриолет, на котором едет крис: chrysler 300 1968 года, в том году таких сделали всего лишь немногим больше двух тысяч.
- бар, в котором они оказываются - бар "якорь" в баффало, где, как считается, были случайно придуманы крылышки баффало.
- песня, которую поет себастиан в баре "якорь":
Прослушать или скачать The Turtles You Showed Me бесплатно на Простоплеер
была придумана солистами, позже вошедшими в состав образованной группы the byrds; песня этой группой практически не исполнялась и через лет пять была передана в руки группы the turtles с изменением аранжировки. *___*
1047 слов– Торопишься?
Крис пожимает плечами, не отрывая взгляда от дороги; куда бы он мог торопиться? Кажется, он никогда и не пробовал.
– Вроде бы нет. А что?
– Мы могли бы свернуть, отсюда двадцать минут до водопадов. Был там?
– И что там делать? Сидеть, наслаждаться природой? – Крис говорит это тоном умудренного опытом парня, всю жизнь прожившего где-нибудь посреди одного из красивейших национальных парков. Этот тон прилип к нему, как прилипает к любому человеку, который провел достаточно времени в Нью-Йорке, не выезжая дальше долбанного Нью-Джерси; подавляющее большинство горожан относится к вылазкам на природу так же, как и ко всему остальному – да лаааадно, я сто раз это делал, останусь дома, посмотрю повтор шоу Эллен и доем вон тот попкорн.
Рано или поздно каждый третий из них собирается положить этому конец. Каждый двадцатый из этой трети доводит намерения до конца, для этого в жизни должен произойти какой-нибудь толчок, – крутой поворот или вроде того, что-то, разделившее жалкое существование одного из десятка тысяч нью-йоркских менеджеров на “до” и “после”.
– Вообще-то, да, – Себастиан поворачивает голову, его взгляда не видно за зеркальными стеклами очков, но Крис и в голосе слышит рассеянное недоумение. – Люди так делают. Идут туда, где красиво, и смотрят на красивое. Отдых для души, слышал?
– Ну да.
– А энтузиазма-то сколько. Еще, если и правда не торопишься, можем поехать по Радужному мосту, доберемся до Онтарио в два счета…
– Серьезно, собираешься заставить меня добраться до Канады? В страну добрых улыбок и пончиков, где керлинг всерьез считают спортом?
Себастиан заходится хохотом тут же – высоким, прерывистым, на удивление искренним.
– Вот она, Америка во всей красе. Стереотипы обо всем. Я вот родился в Румынии, что скажешь, заносчивый янки?
– О, ну отлично, – даже не думая, откликается Крис, – значит, ты возник где-то в Трансильвании пару веков назад, чтобы теперь появиться здесь, – он уже не сдерживает смех, – и украсть у меня железного коня. Ладно, слушай, я всю жизнь провел в Штатах, мы без этого не страна. В Онтарио я все равно не поеду, даже не думай, и кстати о Румынии – без шуток, ты же не собираешься?..
– Если бы и собирался, – Себастиан откидывается на спинку сиденья, постукивая пальцами по дверце; кольца – Крис только теперь обращает на них внимание – звякают, металлом о металл, – думаешь, стал бы тебя предупреждать?
Крис снова пожимает плечами, и Себастиан качает головой:
– Расслабься, чувак. Я не вор. Лет десять в завязке.
– А десять лет назад?..
– Таскал пиво из супермаркетов. Надо же хоть на чем-то иногда экономить.
Дождавшись нужного указателя, Крис входит в крутой поворот.
На смотровой площадке не так уж много людей; несколько парочек обжимается по углам, группа японских туристов шумно спорит насчет каких-то фотографий, парень с гитарой, примостившись на ограде, тихо наигрывает что-то неопознанное. Крис упирается взглядом в мелькнувшую среди водяных потоков радугу – все семь цветов, как на картинке по заказу, – смотрит словно бы сквозь. Здесь удивительно хорошо думается – гораздо лучше, чем если пялиться в собственный монитор с открытой вкладкой рабочей почты на экране, и уж точно приятнее, чем проводить выходные в доме родителей Джесс в Нью-Джерси.
Здесь и не думается ни о чем удивительно хорошо.
– Когда я был здесь впервые, – Себастиан, перегибаясь через перила, вертит головой то вправо, то влево, словно пытается охватить взглядом сразу все водопады на этой реке, – мне было двенадцать, и мама привезла меня сюда, на площадке играла команда уличных музыкантов, они перепевали битлов, а народ кидал деньги в шляпу.
– Дай угадаю, – Крис смаргивает наваждение – радуга пропадает, – тогда ты решил, что музыка – это твое?
– Неа. Тогда я решил, что эти ребята – полные придурки без всяких амбиций. Не смотри так, меня отправили в частную школу. Там все только и знали, что считать бабло родителей и разучивать друг с другом все эти классные слова. Бизнес. Амбиции. Баксы.
– Нелегко тебе пришлось, – фыркает Крис. Он отворачивается наконец от водопада, оглядывается, примечая парня с гитарой, тот как раз вытаскивает завернутый в бумагу сендвич из потрепанного рюкзака. – Везде, где найдешь инструменты, ты говорил?
Крис, на самом деле, не ждет ничего – но ему хочется, может быть, в самом деле хочется услышать пение Себастиана еще раз. Есть в этом что-то простое, спокойное, как будто пара песен могли бы упростить его жизнь; как будто они ставят ее на паузу, останавливают все вокруг, позволяют увидеть – что?
– О, – Себастиан сдвигает на нос очки, проследив его взгляд. – Вызов принят. Музыкальная пауза! – он хлопает в ладоши, а в следующее мгновение уже, оттолкнувшись от ограждения, идет в нужную сторону: – Эй, чувак, привет, слушай…
– Это был не вызов! – смеется Крис ему вслед немного обескураженно. – Честное слово, даже не думал!
Его не слушают.
Музыкант отдает Стэну гитару в обмен на пару сигарет и, опустив на землю свою – даже не смешно – шляпу, вгрызается в сэндвич; первые аккорды еще не привлекают внимания.
– Если бы я влюбился в тебя, – начинает Себастиан, присаживаясь на перила, – ты могла бы пообещать мне быть преданной и помочь мне понять…
Он выбрал битлз, и Крис может представить, что когда-то – лет пятнадцать назад? – на этой же площадке звучала эта же самая песня. Очередная песня о разбитом сердце; в свои двенадцать Крис мечтал, вроде бы, о большом мороженом, первых сигаретах и большой счастливой семье.
Теперь он смотрит на подвижное лицо Себастиана, в чьих очках отражаются водяные брызги, и все это кажется ему одной огромной насмешкой.
Туристы оживляются – подходят по очереди, сверкая улыбками, кидают деньги в шляпу, переговариваются одобрительно; Крис остается стоять поотдаль. Он мог бы кинуть пару долларов тоже – в качестве шутки, – но подозревает, что те же деньги они все равно потратят вместе с этим едва знакомым парнем в какой-нибудь забегаловке.
В побеге Криса от реальности, как ни странно, Себастиан ничем ему не мешает.
– ...если бы я полюбил тебя, – допевает тем временем тот, шутливо раскланивается; минутой позже Себастиан подходит, на ходу пересчитывая банкноты: – Пятьдесят баксов. Хватит на ночь в мотеле.
– В мотеле?
– Ну ты спать-то вообще собираешься? – Себастиан легко хлопает его по плечу. – Я помню, мы знакомы меньше суток и блаблабла, за руль твоей тачки я, конечно, не сяду, но и смотреть, как ты заснешь где-нибудь посреди трассы, не так уж и круто.
– Ладно, – Крис, на самом деле, лишь в этот момент соображает, что действительно давно даже не закрывал глаз – продолжая вариться в собственных переживаниях, отвлекаясь лишь на пару минут, он перестал задумываться о самых простых вещах, да и вспомнил о них не сам. – К вечеру проедем Кливленд, найдем что-нибудь.
– Зашибись, – кивает Себастиан, машет рукой одной из туристок, бабуле в странной большой шляпе. – Поехали?
– Поехали, – Крис окидывает взглядом пейзаж в последний раз.
Может, и не в последний.
Он почему-то уверен, что вернется.
примечания к тексту #2- ребята сворачивают между баффало и кливлендом на ниагарские водопады. смотровая площадка выглядит примерно вот так.
- песня, которую поет себастиан на водопадах, звучит как-то так:
Прослушать или скачать Maroon 5 If i fell бесплатно на Простоплеер
1600 словПервый попавшийся Quality Inn на выезде из Кливленда встречает их светом, горящим практически в каждом окне, и ничего хорошего это не означает. Крис понятия не имеет, что станет делать, если в мотеле не окажется номеров. Может быть, просто упадет лицом в руль – не самое плохое место, чтобы заснуть, потому что проехать еще хотя бы десяток миль он определенно не способен.
– Подожди здесь, – просит он, притормозив перед домиком администрации; внутри за столиком ресепшн сидит женщина, она подпирает щеку ладонью и излишне резко распахивает глаза. Похоже, не один Крис здесь мечтает проспать пару суток.
– У вас есть свободный сьют? – женщина мотает головой. – Хотя бы обычный двухместный номер?
– Только с одной кроватью. Один. В это время здесь толпа народа, – она говорит так, словно Крис просто обязан это знать. – Два-восемь-три. Берете? Сорок долларов за ночь.
Крис слышит слово “кровать” – и плевать ему, что там дальше.
– Будешь спать на полу, – сообщает он тремя минутами позже, подъезжая к нужному парковочному месту. – Или кинем монетку.
– А с хера ли? – морщится Себастиан, вылезая из автомобиля; он забирает с собой пакет с эмблемой оставшейся позади заправки, Крис понятия не имеет, что Стэн покупал в том магазине. Может, это были зубные щетки и сигареты. Может, с Себастианом что-то все же не так и в этом пакете пистолет. Крис так заебался вести машину, что ему абсолютно без разницы.
– Одна кровать, – Крис отпирает дверь и машет рукой в подтверждение своих слов; в номере, действительно, толком ничего из мебели и нет – постель, две тумбочки, стол с единственным стулом, деревянный шкаф, прибитые к стене вешалки. Себастиан, впрочем, оглядывается вполне удовлетворенно, немедленно отправляясь в сторону ванной; уже на пороге он поворачивается:
– Не съем я тебя, – в его взгляде Крис вдруг, неожиданно для себя, читает обратное. Так он сам смотрел когда-то на Джесс в их первую встречу на чужой вечеринке; так Скотт смотрит на Мэтта Бомера, смеющегося прямо зрителю в лицо с экрана телевизора; так смотрят, когда хотят. Но, в конце концов, померещиться может всякое. – Не съем и не убью. Готов поспорить, здесь есть, – Себастиан кивает на шкаф, – второе одеяло или что-то типа того. Кровать широкая, я не заразный. Идет?
Не дожидаясь ответа, он скрывается за дверью; Крис машет рукой впустую, изображая что-то вроде согласия, и практически заставляет себя хотя бы снять обувь.
Он засыпает, едва голова касается подушки.
И просыпается от громкого голоса.
– Проснись и пой! – доносится со стороны распахнутой настежь входной двери; Крис, ничего толком не соображая спросонья, с трудом встает, разминая затекшие ноги. На постели за его спиной валяются как попало подушки и лишнее одеяло; Себастиан сидит боком к нему на ступеньках крыльца, зажав во рту сигарету, а в руке – бутылку пива; запрокинув голову, он щурится на солнце, и Крис решительно не понимает, чем Себастиан так доволен. – Пиво будешь?
– С утра? – Крис тащится в сторону ванной, наскоро умывается, трет ладонями лицо и смотрит, наконец, в зеркало. Оттуда на него таращится растрепанный щетинистый тип в мятой футболке, и отражение, по большому счету, отлично демонстрирует состояние Криса в последние несколько дней.
– Уже почти полдень, – сообщает Стэн все так же радостно. – Самое время выпить. И позавтракать.
Звучит не так уж плохо.
Крис опускается на ступеньку, упираясь боком в согнутую ногу Себастиана; тот тут же протягивает ему бутылку из того самого пакета и сияет улыбкой на весь жилой корпус.
– Ты реально любишь утро, да? – печально спрашивает Крис; пена с горлышка капает ему на джинсы.
– Я люблю сутки. Любое время. Разница-то небольшая.
– Для тебя уж точно.
– Это что еще значит?
– Ну, – Крис пожимает плечами, делая большой глоток, – ты явно не из тех, кто просыпается в семь утра по будильнику, чтобы потом тащиться в офис, торчать там до вечера, выпить пару бокалов в отстойном баре на углу и мечтать, чтобы этот чертов день закончился.
– Вау, – Себастиан ухмыляется, – да у тебя не жизнь, а сказка.
– Это я не о себе.
– Да, конечно. Серьезно, чем ты занимаешься?
Крис думает, что это действительно не имеет значения.
– Заместитель руководителя отдела маркетинга, – Крис наконец может позволить себе произнести эти слова так, как они того и заслуживают – он выплевывает их, безотчетно скривив губы, – в одной фирме, мы занимаемся… Да какая нахер разница. Винтик в громадной машине и все такое. Поехав сюда, я ничего не потерял.
Себастиан склоняет голову к плечу и смотрит с интересом:
– Ты так меня убеждаешь или сам себя?
– Что?
– Давай начистоту, чувак, правда. Я не спорю, кто угодно может устроить себе поездочку по шестьдесят шестой, заезжать во всякие там бары с историей и прочую хрень, будь ты хоть менеджером, хоть танцовщицей гоу-гоу. Только ты на такого не похож. Ну, на танцовщицу точно, – Себастиан демонстративно окидывает его взглядом; он слизывает с бутылки последние капли так по-животному просто, что это даже завораживает – и Крис с трудом отрывает взгляд от его губ. Это почему-то напоминает ему счастливые годы колледжа, когда Крис кидался на любое смазливое существо, толком не обращая внимание на пол, возраст и вероисповедание. Это похоже на то ощущение свободы, что пропало еще до выпускной церемонии – делай что хочешь, смотри на кого хочешь, развлекайся, у твоих действий не будет последствий.
Чтобы избавиться от этого наваждения, недостаточно лишь моргнуть.
– Я, вообще-то, классно танцую, – он тут же усмехается. – Да ладно, отстойно, если честно. Окей, умник, и на кого я, по-твоему, похож?
Себастиан смотрит на него молча около минуты, словно и правда всерьез обдумывает ответ; медленно стряхивает пепел, забрасывает бутылку в стоящую ступенькой ниже урну и, наконец, перестает улыбаться:
– На человека, который все бросил в один момент. На того, кто думает, что этого делать не стоило, но убеждает себя, что побег на трассу в отжившем свои годы крайслере лучше, чем пара бокалов в отстойном баре на углу. Ну и еще, может, на человека, который настолько закопался в себе, что ему плевать на случайного попутчика, который не собирается от него сваливать, – он улыбается снова, прикуривает новую сигарету; Крис смотрит на Себастиана в упор, не зная, что сказать, и в конце концов просто салютует ему уже пустой бутылкой.
Отлично, думает он; любой незнакомец может прочитать всю эту хрень по его лицу – стоило бы поработать над контролем эмоций, или как это может называться? Курсы управления мимикой?
Просто прекрасно.
– Завтрак скоро закончится, – говорит вместо всего этого Крис, поднимаясь с крыльца первым.
Себастиан смотрит ему вслед все с тем же интересом.
*
До Чикаго они добираются около девяти. Себастиан бесконечно мучает радио, пытаясь найти станцию поприличнее, между кантри и инди-роком выбирает каверы из мюзиклов; очки Стэна съезжают на кончик носа, и он пританцовывает, глядя на Криса и ухмыляясь:
– Ты слишком хорош, чтобы быть правдой, – подпевает он, щелкая пальцами, – не могу оторвать от тебя глаз.
– Придурок, – тихо фыркает Крис; он молчит практически всю дорогу.
– Прости, что я так пялюсь, – не успокаивается Себастиан, его голос перекрывает радио, – с тобой ничто не сравнится…
– Придурок, – подытоживает Крис.
Он смеется, когда на горизонте показываются знакомые небоскребы.
Пробка кажется бесконечной.
– Мне нужно напиться, – категорично сообщает Крис, пару раз для успокоения совести нажав на клаксон.
– Давай деньги, – немедленно откликается Себастиан, пожимает плечами, встречая недоуменный взгляд, показывает пальцем в сторону: – Вон там магазин. Давай-давай, пока я схожу, ты здесь продвинешься на два шага.
Логичнее, чем оставлять его одного в машине, считает Крис – и отсчитывает банкноты.
Себастиан возвращается с бутылкой виски, деловито озирается, открывает бардачок:
– У тебя же есть… Ага, ну конечно, у тебя есть фляжка, – он вытаскивает ее, трясет пару раз. – Пустая? То, что надо.
– Это моя рабочая фляжка. Середину недели без нее не пережить.
– Не жизнь, а сказка, – декламирует Себастиан, переливая добрую треть литровой бутылки. – Шикарно.
– И зачем это делать?
– Потому что мы едем к Уиллис-тауэр.
– Мы едем? – Крис поднимает брови. – Я хочу напиться, а не вертеться среди туристов по смотровым площадкам.
– Ты был в Чикаго хоть когда-нибудь?
– Пару раз в командировках.
– Сверху на город смотрел?
– Был для этого слегка занят, – отвечает Крис, стараясь вложить в голос все, что он об этом думает, но Себастиана ничего не смущает:
– Значит, не был. Окей, потом свалим в бар или куда угодно, где тебе захочется надраться, но сначала мы поднимаемся на крышу.
Крис думает, что ему просто не хочется спорить.
Совершенно не хочется.
Они все-таки успевают; площадка на сто третьем этаже закрывается через полчаса, народ все еще толпится на ней целыми группами – несложно затеряться в мешанине чужих языков, ярких футболок с названием города, бесконечных вспышек фотоаппаратов, целующихся парочек.
– А ну-ка иди сюда, – Себастиан, уцепив Криса за локоть, тащит его к самому ограждению, делает большой глоток из фляжки и буквально всовывает ее Крису в руки.
Расчерченный дорогами на неровные геометрические фигуры город в это время суток действительно кажется привлекательным – на Чикаго опускается темнота, повсюду горят огни, и есть в этом что-то удивительное. Даже для Криса, который мог наблюдать что-то похожее каждый вечер, просто поднявшись на крышу офисного центра на Манхэттене – есть все равно; Себастиан рядом расслабленно улыбается, глубоко засунув руки в карманы.
– Ты всегда так делаешь? – спрашивает наконец Крис, уперевшись взглядом в одинокий небоскреб в западной части города.
– Делаю что?
– Развлекаешь тех, кто тебя везет. Водопады, бары… Крыши. Все это?
– Это странно?
– Есть немного, – честно признается Крис, делая новый глоток.
– Ну, таков мой хитрый план. Люблю делиться, понимаешь? Если есть вещи, которыми я хочу поделиться, почему бы и нет – ночной Чикаго, куриные крылышки, и это мы еще до Санта-Фе не добрались. Я мог бы смыться от тебя еще в Баффало, а ты мог бы заставить меня это сделать, но тебе нравится, и поэтому мы сейчас здесь.
Не поспоришь.
– Ладно, принимается, – Крис прикладывается к фляжке, морщится – организм наконец понимает, что именно в него вливают – и передает Себастиану. – Нормальный план. Особенно, – он вздыхает, коротко смеется; нелегко признавать даже то, что и без того очевидно не ему одному, – особенно учитывая, что другого у меня все равно нет.
Себастиан запрокидывает голову, пытаясь поймать губами остатки виски, кивает в сторону выхода:
– Кто сказал, что это плохо?
Раньше у меня всегда был план, ответил бы Крис, но даже в его голове это слишком напоминает лишнее нытье.
Ныть он не собирается.
примечания к тексту #3- quality inn - реальная сеть придорожных мотелей в штатах. классического типа - отдельный домик с ресепшн и столовой, несколько жилых одноэтажных корпусов, внутренний дворик, выход из каждого номера сразу на улицу к парковочному месту. короче, все как в фильмах показывают хдд
- пока они едут в чикаго, по радио крутят песни из мюзиклов; себастиан подпевает каверу из мюзикла jersey boys:
Прослушать или скачать Can't Take My Eyes of You бесплатно на Простоплеер
- а поднимаются они на уиллис-тауэр.
944 словаНе собирается – и ловит себя за этим занятием полутора часами позже; от Уиллис-тауэр они добрались пешком, и у этого бара, вроде бы, даже названия нет, зато есть традиционный вечер свободного микрофона, который уже двадцать минут как оккупировал Себастиан. Облокотившись о стойку, Крис отворачивается от бармена, глядя на сцену – Стэн, похоже, не собирается оттуда слезать.
– Он был молод, в расцвете сил, – Себастиан ухмыляется через весь зал, салютуя Крису стаканом, – выражал свои чувства и плевал на последствия…
Этот вечер – первый из множества, когда Крис ловит себя на странном ощущении, словно все это подстроено, – словно по скрытым полумраком углам попрятались операторы с камерами, а Себастиан выбирает песни по заранее определенному сценарию, точно зная, о чем и когда петь.
Это, конечно, неправда. В мире полно случайностей – подкарауливают на каждом шагу, обескураживают, заставляя смириться с тем, что невозможно контролировать то, что происходит вокруг. Крис сам себе напоминает тонущего щенка – тот барахтается, перебирает лапами, держит голову на поверхности, сколько может, а потом все равно уходит под воду; люди вокруг так привыкли к громкому лаю, что не обращают внимания и проходят мимо.
– ...он бы точно знал, – Себастиан прикрывает глаза, уцепившись за стойку для микрофона, – что все, что ему нужно сказать – это “прощай”.
Он шутливо раскланивается, раскинув в стороны руки; большинство из еще способных слушать, кажется, поняли, что отдавать микрофон кому-то еще не стоит, две блондинки с коктейлями в руках подпрыгивают, вопят что-то, может быть, уговаривают Себастиана спеть что-то еще, но тот не остается.
Именно потому, что его просят.
Крис думает, что уверен в этом, хотя что он вообще может знать.
За следующий час на сцену так никто больше и не поднимается; старенький музыкальный автомат бесконечно проигрывает джаз, Себастиан, щедро улыбаясь в пустоту, травит байки о призраках горящих автомобилей на шестьдесят шестой трассе. Если бы Крис не слышал часть этих историй еще в детстве, мог бы поверить сейчас, что все это происходило со Стэном – несущийся по встречной полосе автобус, взявшийся из ниоткуда; шахтер-ирландец в одном из мотелей Аризоны, поднимающий постояльцев волынкой ни свет ни заря; машины, врезавшиеся в скалы по вине одиноко стоящей на дороге Воскресшей Мэри; трасса полнится этими историями – и Себастиан словно бы полнится ими тоже, охотно рассказывая всем желающим о том, как десятка два раз едва не погиб.
На улице Крису приходится прислониться к оконному стеклу, облепленному объявлениями о концертах, чтобы не шататься; он прикуривает со второй попытки, сжимая в руке очередной стакан, и рассеянно улыбается пробегающим мимо девчонкам. Мыслительный процесс оказывается непосильной задачей – и Крис будто проваливается в блаженную пустоту, не переставая улыбаться. Жажда действия плохо сочетается с непослушными, затекшими ногами, но Крису хочется сделать что-нибудь. С собой, с Джесс, с жизнью – не все ли равно. Шестьдесят шестая берет свое начало в Чикаго, – очередная глупая символика, Крису тоже кажется, что он стоит где-то в начале пути, выброшенный на полном ходу, потерянный, обреченный и одинокий; он бы винил себя за патетику, но слишком для этого пьян.
– Развлекаешься?
Крис вздрагивает от неожиданно громкого, веселого голоса; пожимает плечами, протягивает Себастиану зажигалку.
– Ясно, – кивает Стэн, бросая на Криса быстрый насмешливый взгляд. Крис пожимает плечами снова. – Знаешь, сколько баб там уже на тебя клюнуло? Весь этот твой трагический образ, печальный взгляд, мужик, они мечтают тебя утешить.
– Отвали, – смеется Крис, крепче прижимаясь спиной к окну.
– Я им сказал, что ты женат.
– Женат?
– Кольцо, чувак, – Себастиан, подняв брови, указывает на его левую руку. – Ага, вот это. У него, вроде, не так много значений?
Крис разглядывает свой безымянный палец, словно видит его впервые. Бред какой-то – почему он этого еще не сделал?
– Я не женат, – поставив пустой стакан на асфальт, Крис срывает кольцо, размахивается, прицеливаясь в витрину через дорогу; кольцо не долетает, с легким звоном проваливаясь в решетку канализации на проезжей части. Себастиан наблюдает молча, огонек его сигареты мерцает в темноте, в этом молчании Крису слышится удивление. – Разведен.
– Ясно, – снова говорит Себастиан без всяких продолжений; за эти несколько дней Крис так привык к неожиданной, возникающей на пустом месте болтовне своего попутчика, что теперь короткие ответы кажутся странными, эту пустоту хочется чем-то заполнить.
– Неделю уже. Или больше? – Крис хмурится, но бросает попытки вспомнить точные даты. – Неделя. Забыл снять.
– Забыл, – повторяет Себастиан сосредоточенно, явно насмехаясь, и Крис машет на него рукой:
– Я женился в двадцать. Восемь лет прошло, это привычка, я сейчас, – он вертит ладонью перед глазами, не переставая хмуриться, – как будто голый на площади. Странно.
– Шестьдесят шесть – это главная трасса, это путь беглецов, – последние слова Себастиана почти не слышны за шумным зевком; он оглядывается, словно осознавая, где именно находится, и усмехается краем губ: – Это Стейнбек писал. Ты от этого бежишь, значит? Женщина?
Простой вопрос, очередной в целом списке таких же простых, обезоруживает Криса; он бросает:
– Да. Наверное, да, – и скрывается за дверью, спотыкаясь о забытый под ногами стакан. Снова сбегая от разговора.
Крису почти стыдно за собственную чувствительность, – и он не думает, что кому-либо стоит об этом знать.
На сцене какой-то хипстер, повиснув на микрофонной стойке, пытается выпевать одну из любимых песен Криса; он делает это настолько плохо, что становится тошно – Крис сталкивается с Себастианом, влетая прямо в него на пороге, вытаскивает за собой на улицу и машинально проходит целый квартал, прежде чем отпустить чужое запястье.
– Пойдем, – говорит Себастиан, отворачиваясь от неожиданно поднявшегося, бьющего по лицу холодного ветра. – У нас еще поллитра “Джека” в твоей тачке.
По пути Крис постоянно норовит свалиться на асфальт, упасть и не подняться – отличная идея на его вкус, но Себастиан, всякий раз прокашливаясь, громко подгоняет идти дальше, смех волной разносится по опустевшим улицам. Бутылку они распивают молча, опустив крышу крайслера, и под утро Крис практически убеждается, что Стэн – один из тех призрачных попутчиков, некто вроде Воскресшей Мэри, которая исчезает, стоит довезти ее по нужному адресу. Крис действительно готов, проснувшись, не обнаружить никого на соседнем сиденье.
Солнце бьет через лобовое стекло прямо в глаза; по-детски обхватив руками пустую бутылку, рядом все еще спит Себастиан.
примечания к тексту #4- песня, которую поет себастиан в чикагском баре; я там привела крайне вольный перевод.
Прослушать или скачать Calm Like You бесплатно на Простоплеер
- о страшных историях про трассу 66 можно почитать, например, здесь.
- "66 - это главная трасса, это путь беглецов", - себастиан цитирует джона стейнбека, "гроздья гнева", двенадцатая глава.
- одна из любимых песен криса:
Прослушать или скачать Led Zeppelin Stairway To Heaven бесплатно на Простоплеер
и, будем считать, одна из любимых групп. когда на какой-то панели каст спрашивали, с чем бы они познакомили проснувшегося в нашем веке стива роджерса, ответ эванса был "лед зеппелин". хдд
апд.
продолжение - здесь.