05.06.2014 в 19:12
Пишет Ms. Ada:зря
эм. Заявки на драбблы. принимаю. По старбаксу.
гм.
Для Черная гладкошерстная на заявку "не доверяй мне"
Осторожно, там поэма.
***
Он неловко слова слагает, не слышит юмор.
"Доверять мне не нужно", - твердит он, - "Поверь мне, Стивен".
Стив смеется сквозь силу, Стив говорит "придурок",
Вынимая из пальцев глок, патроны - из магазина.
Заменяет ножи на ручки, - с пером, как в детстве
(Сейчас пишут другими, да Стив не сумел привыкнуть).
"Если хочешь пройтись", - говорит, унимая сердце, -
"Напиши мне записку, что ли? Не можешь сказать - пиши мне".
***
Он не помнит слова, не слишком-то помнит буквы,
Электричество в мозг все же метод довольно грубый.
У него меж бровей морщина, он русский с английским спутал,
Он старательно пишет, шевелятся детски губы.
Стив снимает с него одежду: "Поешь, дружище.
Заночуй у меня, постелю на полу, как ты мне".
Стив ложится, не спит. На рассвете он так же пишет.
Всю бумагу истратив, на старом блокноте Стива.
Там где Стив отмечал пунктиром года и мили,
Как отставший боец, догоняя ушедший полк свой,
Зимний пишет поверх, иногда добавляя "(было?)"
Ему трудно спросить, он не может поверить толком.
***
"Роки, грязные танцы". Поверх "подворотня, сыро,
Мусор, драка и таймс". А ниже приписка "снова".
Стив кивает ему: "В сорок третьем было дождливо,
я нарвался на ссору, противник был сущий боров".
На странице, где: "Юрий Гагарин, распад Союза"
Зимний пишет слова из чужих непонятных песен.
Номер цели и уровень - уровень был нетрудный.
Пишет: "Рыжие волосы, насквозь". Пишет: "почти хотел ведь".
Баки пишет названия красок. "Кармин" и "Губы".
"У нее кто-то есть". "У меня все чертовски ныло,
Спал с винтовкой в обнимку, пока не заметил Дуган"
Стив читает и думает: "Было. Должно быть - было".
Баки помнит название улочки, с домом лишь чуть напутал,
(Стив и сам позабыл) - дешевые акварели.
И аптеку дедка-еврея - соседний угол.
И не помнит, как звали братьев. И "Бекки же?" - не уверен.
***
Он уходит один, каждый раз навсегда, в неделю
Раз по пять. Стив читает записки, всегда не находит места.
"Ты не должен мне верить", - твердит он - "я сам не верю".
У него новый взгляд - ледяной и какой-то пресный.
Память - только бумага, какие-то факты, буквы.
Песни, фильмы и книги - пустое, как быт гражданских.
Он, проснувшись, всегда языком проверяет, в порядке ль зубы.
Разбирает винтовку с зависимым постоянством.
Он уходит совсем. Он и раньше не верил в Бога,
И не слишком - в страну. А теперь он не верит в Стива.
Стив сидит на полу, с позабытым пустым блокнотом.
"Я однажды убью тебя". Стиву совсем паршиво.
***
Баки пишет нечасто: "Прости, старина, забылся,
Замотался. В России почта - как все в России.
Но ты тоже писал не часто - я, помню, злился.
До сих пор очень злюсь. Под Москвой до сих пор красиво".
Баки пишет недобро: "Вчера был, где нас поймали
В первый раз, здесь такие поля и рощи, ты б только видел.
Иногда я хочу, чтобы ты рисовал в Италии.
Иногда я хочу тебя хоть бы возненавидеть".
Баки пишет о важном: "Не помню я, Стив, не помню.
Ни себя, ни тебя, ни Бруклин - не в сердце, веришь.
Только знаю, что Дуган сынком меня звал. Наш Дуган.
Называл меня Джимми, а я огрызался зверем".
Баки пишет все лучше, так пишут одни поэты.
Или те, кто молчали, когда заходились души.
Баки бросил писать на исходе сырого лета.
Стив не бросил искать, хотя верит, что Баки лучше.
***
Стив заходит в квартиру, он снова расстался с Шерон,
В этот раз насовсем, взял ключи, а замок - открытый.
"Почему не сменил? Я сказал же тебе - не верь мне".
"А еще ты сказал - поверь мне. Я просто выбрал".
Баки прежний и новый, улыбка совсем другая
И как раньше тревожит Стива лукавой томью.
"Почему, когда я прошу, ты не отступаешь"
"Потому что ты врешь, что ты ничего не помнишь".
Баки любит вино, бурбон и красивых женщин.
Баки клеит Наташу, Пеппер и даже Шерон.
Он ласкает и пишет правой, а левой держит.
Держит на расстоянии выстрела пистолета.
***
(А потом все равно наконец утыкается Стиву в колени
Мокрым новым лицом.
И Стив говорит - "поверь мне").
URL записиэм. Заявки на драбблы. принимаю. По старбаксу.
гм.
Для Черная гладкошерстная на заявку "не доверяй мне"
Осторожно, там поэма.
***
Он неловко слова слагает, не слышит юмор.
"Доверять мне не нужно", - твердит он, - "Поверь мне, Стивен".
Стив смеется сквозь силу, Стив говорит "придурок",
Вынимая из пальцев глок, патроны - из магазина.
Заменяет ножи на ручки, - с пером, как в детстве
(Сейчас пишут другими, да Стив не сумел привыкнуть).
"Если хочешь пройтись", - говорит, унимая сердце, -
"Напиши мне записку, что ли? Не можешь сказать - пиши мне".
***
Он не помнит слова, не слишком-то помнит буквы,
Электричество в мозг все же метод довольно грубый.
У него меж бровей морщина, он русский с английским спутал,
Он старательно пишет, шевелятся детски губы.
Стив снимает с него одежду: "Поешь, дружище.
Заночуй у меня, постелю на полу, как ты мне".
Стив ложится, не спит. На рассвете он так же пишет.
Всю бумагу истратив, на старом блокноте Стива.
Там где Стив отмечал пунктиром года и мили,
Как отставший боец, догоняя ушедший полк свой,
Зимний пишет поверх, иногда добавляя "(было?)"
Ему трудно спросить, он не может поверить толком.
***
"Роки, грязные танцы". Поверх "подворотня, сыро,
Мусор, драка и таймс". А ниже приписка "снова".
Стив кивает ему: "В сорок третьем было дождливо,
я нарвался на ссору, противник был сущий боров".
На странице, где: "Юрий Гагарин, распад Союза"
Зимний пишет слова из чужих непонятных песен.
Номер цели и уровень - уровень был нетрудный.
Пишет: "Рыжие волосы, насквозь". Пишет: "почти хотел ведь".
Баки пишет названия красок. "Кармин" и "Губы".
"У нее кто-то есть". "У меня все чертовски ныло,
Спал с винтовкой в обнимку, пока не заметил Дуган"
Стив читает и думает: "Было. Должно быть - было".
Баки помнит название улочки, с домом лишь чуть напутал,
(Стив и сам позабыл) - дешевые акварели.
И аптеку дедка-еврея - соседний угол.
И не помнит, как звали братьев. И "Бекки же?" - не уверен.
***
Он уходит один, каждый раз навсегда, в неделю
Раз по пять. Стив читает записки, всегда не находит места.
"Ты не должен мне верить", - твердит он - "я сам не верю".
У него новый взгляд - ледяной и какой-то пресный.
Память - только бумага, какие-то факты, буквы.
Песни, фильмы и книги - пустое, как быт гражданских.
Он, проснувшись, всегда языком проверяет, в порядке ль зубы.
Разбирает винтовку с зависимым постоянством.
Он уходит совсем. Он и раньше не верил в Бога,
И не слишком - в страну. А теперь он не верит в Стива.
Стив сидит на полу, с позабытым пустым блокнотом.
"Я однажды убью тебя". Стиву совсем паршиво.
***
Баки пишет нечасто: "Прости, старина, забылся,
Замотался. В России почта - как все в России.
Но ты тоже писал не часто - я, помню, злился.
До сих пор очень злюсь. Под Москвой до сих пор красиво".
Баки пишет недобро: "Вчера был, где нас поймали
В первый раз, здесь такие поля и рощи, ты б только видел.
Иногда я хочу, чтобы ты рисовал в Италии.
Иногда я хочу тебя хоть бы возненавидеть".
Баки пишет о важном: "Не помню я, Стив, не помню.
Ни себя, ни тебя, ни Бруклин - не в сердце, веришь.
Только знаю, что Дуган сынком меня звал. Наш Дуган.
Называл меня Джимми, а я огрызался зверем".
Баки пишет все лучше, так пишут одни поэты.
Или те, кто молчали, когда заходились души.
Баки бросил писать на исходе сырого лета.
Стив не бросил искать, хотя верит, что Баки лучше.
***
Стив заходит в квартиру, он снова расстался с Шерон,
В этот раз насовсем, взял ключи, а замок - открытый.
"Почему не сменил? Я сказал же тебе - не верь мне".
"А еще ты сказал - поверь мне. Я просто выбрал".
Баки прежний и новый, улыбка совсем другая
И как раньше тревожит Стива лукавой томью.
"Почему, когда я прошу, ты не отступаешь"
"Потому что ты врешь, что ты ничего не помнишь".
Баки любит вино, бурбон и красивых женщин.
Баки клеит Наташу, Пеппер и даже Шерон.
Он ласкает и пишет правой, а левой держит.
Держит на расстоянии выстрела пистолета.
***
(А потом все равно наконец утыкается Стиву в колени
Мокрым новым лицом.
И Стив говорит - "поверь мне").