молилась, чтобы пронесло, ибо ненавижу списки, но Шкав меня настигла с флешмобом. Правила: перечислите 10 фиков, которые так повлияли на вас, что вы потом долго думали о высоких материях и до сих пор их вспоминаете. Называйте именно те, что первыми приходят в голову, без оглядки на их качество, пейринг или фандом. Главное, что они вас тронули. Осальте 9 френдов. ну ок писала то, что вспомнилось из когда-либо зацепившего. у меня сложновато с такими вещами хд без ссылок, но все и так можно найти.
читать дальше1. дракотрилогия (драко дормиенс, драко синистер и... что там было? веритас? хдд ) кассандры клэр. ну, блин. первый прочитанный мной нормальный фик. первый, оставивший такое прямо ВПЕЧАТЛЕНИЕ. да, теперь, если вспомнить, видно и штамповку, и огрехи, и типичные ходы клэр но НЕВАЖНО. там был прекраснейший броманс малфоя с поттером и много всего еще. ну. кто его не знает хд 2. "Египетские фотографии" мобиуса, это рпс по камеди клабу и это кашдог. я не знаю. бля. это надо читать хдд 3-4. мобиус же, "Дорогая Гермиона" и "Посторонний за спиной". оба - пиздец страшные, каждый по своей причине. а вообще не читала по гп ничего круче мобиуса. ))) 5-6. "слишком" и "ни с кем, кроме" nano_belka, ну и плюс, в принципе, большинство ее рпс-зарисовок. вы и так все знаете. горячо как сковородки в аду 7. "Бытовая магия" gentleman-bastard, потому что он ОХУИТЕЛЕН. 8. "Земля просела на два метра, пока я думал о тебе" ИЖДУ, потому что это спайдипул, это мстители и это охуенно, а кто не читал - тот сам виноват; цепляет по-страшному, впрочем, всё, где есть дедпул - цепляет именно так хд 9. "хорошая жизнь (восстановлено)" Шкав, потому что БЛЯДЬ ЭТОТ ГРЕБАНЫЙ ТЕКСТ. участвовала в процессе его написания - ловила куски текста и выла, вот мой весомый вклад. поняла, что ненавижу аню, именно тогда. и, конечно, прекрасно раскрученный тлен с прекрасно прописанными деталями и подсказками. 10. "Хастлер" danny (плохо помню ник на дайри). тинвульф, стерек, АУ. он какой-то, не знаю, такой, как надо, весь. и язык текста, и герои, и все на свете. прямо хорошо легло и цепануло, чем - не знаю хд
как-то так. некоторые фики уже не найду, а ни названий, ни авторов не помню. некоторых не упомянула, потому что я не читер и десять значит десять никого не осаливаю, берите кто хочет ))
моя любовь отдана Bad boy Steve (восьмая часть выкладки), но все прочие не менее прекрасны и восхитительны, а кто прямо сейчас не пошел и не прочитал наши рейтинговые миди - тот многое потерял
the last action hero у этого текста нет песни, у него есть моя лента за прошедшие сутки, и нахуй так жить. давно джин не писал экшена. очень сука давно. предупреждаю сразу. всего экшена там на абзац, зато 839 слов безобоснуя, флаффный флафф, стивбыникагда, бакибынизашто, кроссовер можно и не заметить, а у меня по-прежнему аллергия на тлен. Шкав, забавная, смотрю на вас. горю стыдом.
– Эй, он что, пристает к тебе?– Эй, он что, пристает к тебе? Стив даже не пытается спрятать улыбку. По правде говоря, с тех пор как он очнулся здесь, ему почти перестало быть смешно. Еще немного – и стало бы страшно, и скоро уже можно будет в этом признаться. Спинка стула впивается под лопатки, скованные за спиной руки успели онеметь, под разодранной формой все тело саднит и голова идет кругом, вместо того чтобы работать. И еще предстоит разобраться с тем, облажалась ли разведка или его пытались сдать специально. – Это еще кто? – раздраженно цедит англичанин. – Твой дружок? Стив уверен, что где-то видел его, откуда-то знает – слишком крупное, широкое лицо под шапкой обесцвеченных волос, влажные темные глаза и почти нет переносицы, темные, полные губы и тяжелая челюсть. Много массивных украшений и яркой одежды, нелепой на мощном теле борца. Слишком нарочитая улыбка и манерные жесты, и неконтролируемое желание отдернуться всякий раз, когда он оказывается близко, когда пытается дотронуться и с игривым любопытством разглядывает тело сквозь загубленный костюм. – Конечно, – говорит Стив. – Мой дружок. Очень, очень ревнивый. Где же он мог с ним встречаться, зачем понадобился ему, откуда у него магнитные браслеты, которые по всем законам здравого смысла должны храниться в арсенале Щ.И.Т.а или быть уничтожены... Хотя, если разведка дала ложную информацию намеренно, удивляться нечему. Странно, что не нашлось ничего хуже. – Как жаль, ведь это наше первое свидание, капитан. Не хочется портить впечатление – а я, как ты уже заметил, очень, очень впечатлен, – но, у меня для тебя плохие новости. На этом острове квартирует армия, скажем так... моя армия. И мы с тобой останемся наедине в любом случае, понимаешь меня? – Как жаль, – раздается снова, уже намного ближе, с театральным сожалением, так что Стив не удерживается и громко фыркает, – что второе свидание у вас обламывается. Остров, наркота, браслеты… Но твои крутые приятели разве не говорили тебе, с кем дружит этот парень? Ты испортил настроение мне и еще нескольким не самым добрым людям, которые тоже считают себя его дружками и подружками. Так что это у меня для тебя плохие новости. Армии у тебя нет. Баки вырастает за спиной англичанина – просто, господи боже, возникает неоткуда, Стив даже удивиться не успевает, а враг уже валится на пол, оглушенный. Баки обходит его, направляясь к Стиву. – Надеюсь, ты не в обиде, но я сегодня не брал пленных, – кается он, возясь с наручниками. Стив вяло качает головой: мысли все еще плывут. Дряни в его крови, должно быть, хватило бы на дюжину заложников. Его же хватает только на то, чтобы удивиться, как Баки, отправленный накануне на другое задание, вообще его нашел. Как собрал остальных. – Думаю, говоря о дружке, он имел в виду другое, – роняет он, когда раздается скрежет и браслеты тяжело грохают об пол. Баки из-за его плеча косится на англичанина – и надо же, тот уже достаточно пришел в себя, чтобы подтвердить догадку. Потом взгляд его фокусируется на левой руке Баки, на белой звезде в синем круге поверх металлических пластин, и он закатывает глаза. – О, он меня узнал, – сладко улыбается Баки. – А я знаю, что он имел в виду. Наклоняется к Стиву, хватает его – как есть, вялого от транквилизаторов, грязного и встрепанного – за волосы и целует, глубоко и нагло, так что голова пустеет окончательно, раскрывает губы и с силой проводит языком по языку, глухо рычит в рот и, прежде чем отстраниться, вылизывает нижнюю губу. – Я бы не советовал, – говорит он, не поворачиваясь к англичанину, но тот все равно дергается и испуганно поднимает ладони вверх, так и сидя на полу. – Я просто… – Ты попал, – сочувственно кивает Баки. – Но не расстраивайся. Главное, веди себя хорошо. Рассказывай все, о чем тебя спросят, и молчи о нашем небольшом шоу, – он проводит носом по щеке Стива, прежде чем помочь ему подняться со стула. – Ты же знаешь, что будет в противном случае. Англичанин сереет лицом, и по его круглым глазам понятно, что он надолго запомнит вежливую просьбу. Зимний солдат не оставляет живых свидетелей своего существования и Зимний солдат целует взасос Капитана Америку. Увидевший и то и другое – настолько явно не жилец, что англичанин всплескивает руками и заваливается на пол, норовя потерять сознание или просто притворяясь – с его комплекцией все выглядит одинаково комично. – Я его где-то видел, – сообщает Стив, прикипев взглядом к губам Баки, пока тот выводит его из здания, аккуратно подталкивая в ту сторону, где стоит его личный джет. – В кино? – рассеянно предполагает тот. – Он похож на какого-то нынешнего актера. Снимался бы в боевиках и горя не знал. – Ты позер, – перебивает его Стив. – «У меня для тебя плохие новости», «Веди себя хорошо»… Во взлетающем джете дико неудобно целоваться, но они справляются.
Вечер заканчивается на диване в общей гостиной, где Стив допивает чай, привалившись к плечу Баки. – Наболтал он изрядно, – качает головой тот, закрывая файл отчета и захлопывая крышку ноутбука, – но бестолково. Несколько агентов Гидры в верхах МИ-6, Ник наверняка уже знает почти все это, его евротур заканчивается завтра… Разве тебя не учили задавать правильные вопросы? – Я солдат, а не шпион, – пожимает плечами Стив. – Ну да, до Наташи тебе далеко. Но знаешь что? Стив неосознанно хмурится, когда Баки наклоняется ближе к нему и переходит на тихий, хриплый полушепот. Горячие губы касаются мочки уха, заставляя покраснеть до корней волос еще прежде, чем Баки выдыхает: – Ты шикарно смотришься в наручниках.
не ходите сюда, здесь кто-то умирает. я предупредила.На рассвете Стив просыпается, словно по щелчку, единственный будильник – в его голове. Баки лежит рядом, зажав одеяло коленом, закинув руку за голову, под подушку; он улыбается, и Стив улыбается тоже. Склоняется, опираясь на кровать локтями, целует до тех пор, пока улыбка Баки не становится шире, мягче, довольнее, он отвечает на поцелуй, не открывая глаз, словно и не просыпаясь вовсе; фыркает вдруг, притягивает Стива к себе, прихватывает губами мочку уха, кусает: – Изверг, – глаза полуприкрытые, сонные, Баки трет их правым запястьем, похожий не то на большого кота, не то на большого ребенка, – кто так делает, Стив, а? Рано еще… – зевает, откидывая голову, Стив тут же приникает к его шее, закусывает кожу – слегка, следов почти не останется. – Скажи еще, что против, – Баки только смеется: – Твой день рождения уже закончился, думаешь, теперь можно весь год будить меня в такую рань? – приподнимается было, но раздается звонок; Стив хватает телефон с тумбочки, не глядя, принимает вызов, бросает раздраженно: – Алло? Вы нам нужны, слышит он, обреченно выдыхая Баки куда-то между ключиц. Вы нужны нам сейчас.
Нужны оба – чем больше людей, тем лучше, от Щ.И.Т.а скрылась группа инженеров, занимавшихся очередным проектом без названия в ГИДРЕ, слишком ценная информация, слишком ценные умы, нельзя позволять им гулять по миру с этими знаниями; а впрочем – далеко убежать не успели, их засекают на окраине Нью-Йорка, большой дом, вокруг – только заброшенные стройки, у дома черная крыша и стены в потертых граффити. Было бы похоже на ужастик, думает Стив, если бы не время. – Шесть двадцать, – тут же объявляет Баки рядом, хлопает по штанинам, проверяя оружие. – Может, они не сумасшедшие и в такое время хотя бы спят. Стив надеется, что все пройдет гладко и быстро, потому что чем меньше людей страдает от его рук – тем лучше; Баки, он знает, надеется на то же самое, чтобы быстрее вернуться в постель, – мы не закончили, Стив, раз уж разбудил, отдавай должок. – Первая группа со мной, проверяем территорию, чем быстрее, тем лучше, – коротко, отрывисто произносит Стив; вокруг – стройки, и склады, и свалка ящиков, в них может быть все, что угодно. – Вторая – начинайте с домом, только осторожнее. Если это ловушка, кто знает, что там за оружие. Кто знает, есть ли там вообще эти люди. Баки, не убирая руку с его плеча, прищуривается, долго разглядывает первую группу – отличные бойцы, первоклассное оружие, профессиональные стрелки, придраться не к чему, с ними Стиву и раньше не обязательно было постоянно думать о том, что за спиной. – Я во второй? – уточняет Баки уже во второй раз, он знает, что разделиться разумнее, а Стив знает, почему Баки против; но он не спорит – просто обозначает неудовольствие, ладонью скользит по плечу к шее, добирается до затылка, не прикрытой костюмом полоски кожи. – Никакого уважения к национальным праздникам, вот уроды. Капитан Америка должен отмечать день рождения неделю, минимум, а они – сбегают… Ребята смеются, пытаясь быть тише; Стив улыбается краем рта, слегка запрокидывает голову, так, чтобы касание было сильнее, ближе, крепче, Баки поворачивается к нему, подмигивает, улыбка сходит с его лица в следующую секунду, и Стив кивает. – Пошли.
Все происходит за считанные минуты – накиданные в кучу ящики без особых опознавательных знаков абсолютно пусты, ближайшая недостройка – тоже, Стив переходит к следующей, решив, что она будет последней, хватит перестраховываться, если они и прячутся, то в доме, нужно идти туда как можно быстрее. Бойцы рассредотачиваются, облегчая им всем работу, Стив резко оборачивается – может быть, ему показалось, а может быть, между голыми стенами действительно мелькнула чья-то тень; он разворачивается в ту сторону, быстро идет вперед, шаг, другой, третий, позади раздается звук, Стив автоматически падает на пол. Взрывная волна до них почти не добирается – осыпаются, опадают стены, разлетаются в стороны ошметки, полыхают обломки чего-то деревянного, грязь, дым, огонь, Стив смотрит на это, повернув голову – две секунды, – подрывается с места, бежит, расстояние для него – ничто, но ему все кажется, что все происходит так медленно; дым перед ним стоит сплошной стеной, взмывается в воздух клубами вместе с пылью и гарью, позади что-то кричат, но Стив не слышит, продолжая бежать. Дом встречает его разрухой – здесь словно бы всегда было пусто, кукольная одноэтажка, в которую никто не закупил игрушечной мебели, – Стив спотыкается обо что-то, что не может опознать, спешит было дальше, но замирает, наткнувшись на невидимую стену, медленно оглядывается. Он не хочет оглядываться. На полу – рука, потемневшая, обломанная, все еще узнаваемая. Металлическая. Стив глубоко вдыхает, нос тут же забивает чем-то, он чихает, пытаясь оторвать взгляд от руки, оторванной, лежащей на усыпанном мелким камнем полу, почти незаметной во всей этой неразберихе; Стиву кажется, что он спокоен. Очень, очень спокоен, почему бы и нет, думает он, что могло случиться, взрыв – это ерунда, огонь – ерунда, дышать тяжело, ну и что, на них были бронежилеты, на нем была форма, и, в конце концов, не в первый раз… Вокруг – тела. То, что от них осталось. Останки, ошметки, случайные обрывки, разлетевшееся по грязному полу мясо, когда-то бывшее хорошими, замечательными людьми; камни измазаны кровью, и никто не смог бы хоть кого-то здесь опознать без экспертизы – вряд ли и с ней. Стив не думает об экспертизе, отмахивается от этой мысли, дышать становится действительно трудно, и он прижимает ладонь ко рту, идет обратно, медленно, спокойно, очень спокойно, нагибается у места, когда-то бывшего входом, поднимает то, что когда-то было рукой, перешагивает уничтоженный порог. Время смерти, почему-то думает Стив, не поднимая взгляд на первую группу, как там объявили бы врачи? Время смерти – шесть часов двадцать восемь минут, пятое июля. Он молчит. Нагревшийся металл остывает в его руках.
Стив все так же спокоен и во время отчета, мертвенно-бледное лицо, остановившийся взгляд, скупой канцелярит; Стив спокоен, вернувшись домой, в пустую квартиру, нагретую за утро теплым солнцем, – майка Баки валяется на полу у двери в ванную, записка “Я съел твой торт” все еще висит на холодильнике со вчерашнего вечера, брелок со щитом из Смитсоновского музея брошен на подоконнике; Стив спокоен, когда опускается на пол посреди спальни, глядя на распахнутый шкаф и наваленную как придется одежду. Шесть часов двадцать восемь минут, повторяет он про себя, словно точное время чем-то поможет, превратит настоящую смерть в ненужный, незаметный факт, от которого можно отмахнуться, на который можно закрыть глаза, представить, что ничего не произошло; шесть часов двадцать восемь минут. Стив отключает телефон и не смотрит на время; рука – на ней осталось всего два неживых пальца – лежит рядом с ним, и Стив не может опустить взгляд. Стив не может дышать.
Сэм появляется рядом неизвестно когда, за окном, может быть, темнеет, он открывает дверь своим ключом, опускается на колени, кладет ладонь на плечо, и Стив тут же дергается, сбрасывая его руку; Сэм ставит на пол открытую бутылку виски, это похоже на очень хреновое дежа вю, на слишком плохой сон, на бред сумасшедшего, Стив давится словами: – Я не могу напиться. – Психологический эффект, – Сэм смотрит непривычно серьезно, разглядывая, осматривая, проверяя, и Стиву плевать, что он там сможет в нем найти, – может стать легче. Секунд на тридцать. Ты посмотри, слышит Стив насмешливый родной голос в своей голове, молодежь учит стариков, как им пить. Пусть тебе какой-нибудь псих сначала вколет сыворотку, Уилсон, а потом посмотрим, как ты будешь страдать на чужих вечеринках. Баки бы посмеялся. Стив протягивает руку за бутылкой, три больших глотка, и четвертый, и он не чувствует ни вкуса, ни запаха; он ничего не чувствует. Ничего – отдает виски Сэму, отворачивается, упираясь взглядом в разворошенную, неубранную постель, смятую простыню, свисающее до пола одеяло, раскиданные подушки; Стив закусывает губу, вяло думая – это и есть истерика? – Сэм за спиной что-то говорит, и Стив чертыхается, с размаху впечатывая кулак в пол, и снова. И снова.
Одиннадцатого июля Стив впервые за эти несколько лет надевает настоящую военную форму, в такой же – две трети присутствующих на похоронах, приспущенные флаги кажутся издевкой, Наташа замирает на шаг позади, Тони стоит, скрестив руки, справа от простого черного гроба, смотрит поверх чужих голов; Стив прикипает взглядом к закрытой деревянной крышке, сводит лопатки сильнее, выпрямляя спину, поднимает руку, кончики пальцев приставляя к виску, отдавая честь в гробовой тишине, господи, господи, как глупо, как нелепо, Стив опускает руку так же медленно, он должен стоять здесь еще полчаса. Гроб – символика. Он пуст.
В уборной Стив застывает у зеркала, ловит свое отражение и не может понять, на кого смотрит – потемневшие глаза, впавшие щеки, сжатые в нить губы, слепленная извращенным художником маска вместо лица; коротко размахнувшись, Стив бьет по стеклу. Осколки летят на пол, Стив опускает взгляд – кровь стекает по костяшкам, мелкое крошево попадает в раны. В этот день к Стиву никто не подходит.
последний выброс тлена Я НАДЕЮСЬ решили обсудить со шкав, что было бы со стивом после смерти баки.
отличненько поговорили[11.09.14 1:34:01] ...все тот же, пусть и с этой рукой: блядь как же так. как же стив. без. баки. как же. так. [11.09.14 1:34:33] zabavnaya: вот тут реально будет себе самоубийственных миссий набирать. [11.09.14 1:34:34] ...все тот же, пусть и с этой рукой: даже не смогла написать без и баки слитно. [11.09.14 1:34:34] ...все тот же, пусть и с этой рукой: точку поставила. [11.09.14 1:34:45] zabavnaya: наденет костюм старка, ебанет в космос и снимет его там. [11.09.14 1:37:05] ...все тот же, пусть и с этой рукой: да как-то и не набирать даже. раньше было умирать страшно, все-таки. ну, когда баки тогда... умер... о боже. тогда - не было очень страшно. но сейчас совсем несравнимо. [11.09.14 1:37:21] zabavnaya: да. [11.09.14 1:37:23] zabavnaya: теперь уже все [11.09.14 1:37:25] zabavnaya: знаете. можно. [11.09.14 1:37:26] zabavnaya: пора. [11.09.14 1:37:27] ...все тот же, пусть и с этой рукой: просто все равно. [11.09.14 1:37:32] ...все тот же, пусть и с этой рукой: да. [11.09.14 1:37:41] ...все тот же, пусть и с этой рукой: отслужили. спасибо. [11.09.14 1:37:57] zabavnaya: потом объявят, что капитан Америка трагически погиб в ходе опасной операции. [11.09.14 1:37:58] zabavnaya: конечно. [11.09.14 1:38:15] zabavnaya: не делать же символ нации трагичным самоубийцей. [11.09.14 1:38:32] zabavnaya: а при другой ситуации - могли бы и сделать, это же влияние на политику, посмотрите, чего стоит ваш хваленый капитан. [11.09.14 1:39:19] ...все тот же, пусть и с этой рукой: классно. отобрали все. все истоптали, измочалили. он держался. так нет же. [11.09.14 1:40:07] ...все тот же, пусть и с этой рукой: действительно, почему бы и после такого не остаться стойким, он же капитан. [11.09.14 1:40:14] zabavnaya: вот именно [11.09.14 1:40:34] zabavnaya: его мысли всегда должны быть о стране в первую очередь и о безопасности, а вот, посмотрите, он человек, да еще и похуже прочих, он самоубийца [11.09.14 1:40:39] zabavnaya: господи ну нет. [11.09.14 1:41:00] zabavnaya: и старк выступает с опровержениями, скандалы в прессе, скандалы между супергероями, знаете. [11.09.14 1:41:27] ...все тот же, пусть и с этой рукой: и типа скажут - да у него всегда была эта склонность, вон зачем было вместе с самолетом гидры в льды падать [11.09.14 1:41:37] zabavnaya: еще больше противников открытия супергеройской личины, потому что что случись - будут полоскать твое имя по всей стране точно так же. ГРАЖДАНКА. куда ж меня несет. [11.09.14 1:41:50] zabavnaya: да да, и на авианосцах чуть не погиб, знаете ли, наверняка сам хотел. [11.09.14 1:42:19] ...все тот же, пусть и с этой рукой: и вообще, знаете, этот его дружок - зимний солдат... [11.09.14 1:42:31] zabavnaya: непонятно как восстановивший репутацию [11.09.14 1:42:34] zabavnaya: он был убийцей, знаете. [11.09.14 1:42:44] ...все тот же, пусть и с этой рукой: и щит потворствовал! а проверяли ли они [11.09.14 1:43:11] ...все тот же, пусть и с этой рукой: это же тот, который убил ника фьюри! [11.09.14 1:43:12] zabavnaya: недаром фьюри пропал из поля зрения, каков директор - таковы и подчиненные [11.09.14 1:43:15] zabavnaya: ну там [11.09.14 1:43:18] ...все тот же, пусть и с этой рукой: а теперь он на щит работает [11.09.14 1:43:19] zabavnaya: мутная история же [11.09.14 1:43:22] zabavnaya: и еще [11.09.14 1:43:45] zabavnaya: вся его компания. их же снимали на всех экранах в первых авенджерах наверняка, камер полно. [11.09.14 1:43:59] zabavnaya: мутанты, монстры, шпионы, непонятные люди, капитан собирал вокруг себя подозрительных людей [11.09.14 1:44:03] zabavnaya: ничего удивительного [11.09.14 1:45:11] ...все тот же, пусть и с этой рукой: тони вечерами приходит домой, уставший, посеревший, и пеппер ему не говорит ничего, только обнимает крепко. [11.09.14 1:45:27] zabavnaya: а может быть это вообще был самозванец. щит нашел человека, похожего на того, кто был капитаном в сороковых. подумайте, пролежать во льдах столько лет - сомнительная легенда даже в наше время. [11.09.14 1:45:34] zabavnaya: поставили человека, создали имидж. [11.09.14 1:45:46] zabavnaya: щит дали красивый и толпу помощников [11.09.14 1:46:03] ...все тот же, пусть и с этой рукой: да. и человека еще хренового нашли. вон каков оказался. [11.09.14 1:46:23] ...все тот же, пусть и с этой рукой: прямо как та история со старком и мандарином. кстати, энтони... [11.09.14 1:46:32] zabavnaya: ...... [11.09.14 1:46:43] zabavnaya: и тот из сороковых - кто подтвердит все эти легенды? он плясал с танцовщицами на сцене и снимался в пропаганде. [11.09.14 1:47:03] zabavnaya: где сохранившиеся реальные хроники? чьи-то воспоминания? Маргарет картер? да у нее маразм. [11.09.14 1:47:29] zabavnaya: какие-нибудь записи погибшего говарда старка? ну тот был известным фантазером. [11.09.14 1:48:00] zabavnaya: капитана америки больше нет, а может быть и не было, америке нужна новая опора, надежда и символы [11.09.14 1:48:04] zabavnaya: и можно задвигать что угодно [11.09.14 1:48:07] zabavnaya: (facepalm) [11.09.14 1:48:13] ...все тот же, пусть и с этой рукой: и мстители сами ничего не могут подтвердить. наташе веры нет, тони известный выдумщик, чем они там занимаются вообще не известно. [11.09.14 1:48:30] zabavnaya: да и мало кто верит супергероям всяким там. подозрительные и опасные. [11.09.14 1:49:05] ...все тот же, пусть и с этой рукой: а этот ваш капитан, говорят, после - случайной ли? - гибели зимнего солдата опечалился? о, вы хотите сказать... [11.09.14 1:49:24] zabavnaya: мы, конечно, толерантны, демократичная страна. но. [11.09.14 1:49:34] ...все тот же, пусть и с этой рукой: он что, еще и гей? нет, мы, конечно [11.09.14 1:49:36] ...все тот же, пусть и с этой рукой: да. [11.09.14 1:49:53] zabavnaya: и кто знает, что там с его душевным здоровьем? он мог убить этого зимнего солдата, а потом убить и себя. не исключено. [11.09.14 1:50:00] zabavnaya: БЛЯДЬ ГОСПОДИ ДАВАЙТЕ ОСТАНОВИМСЯ [11.09.14 1:50:32] ...все тот же, пусть и с этой рукой: но не по отношению к национальному типа герою и его парню - сумасшедшему советскому наемнику, бывшему на службе гидры
есть, короче, одна песня, а в ней строчка - "нормальные герои всегда идут в обход", песенка разбойников. как-то никогда не думала об этом, потом встретила фичок по гп (господи хдд) с немного переиначенной этой строчкой в качестве названия, подумала - ну вряд ли же автор сам придумал загуглила.
апдейт. сама себя добила.[21:56:00] zabavnaya: и всегда же говорю себе, нет, тебе не нужен тлен ради тлена [21:59:53] zabavnaya: А МОГЛО БЫ [21:59:57] zabavnaya: случиться еще раньше [22:00:02] zabavnaya: если бы авианосцы рушились быстрее [22:00:07] zabavnaya: пока стив ебется с чипом [22:00:14] zabavnaya: баки придавлен балкой, а потом падает знаете [22:00:15] zabavnaya: тонет, ну [22:00:26] zabavnaya: совсем. [22:00:52] zabavnaya: если бы у них там пушки быстрее наводились друг на друга [22:00:57] zabavnaya: и стив бы не успел [22:01:06] zabavnaya: никакого "ты джеймс бьюкенен барнс, ты мой друг" [22:01:10] zabavnaya: просто раз - и все [22:08:11] ...все тот же, пусть и с этой рукой: блядь. [22:08:17] ...все тот же, пусть и с этой рукой: да вы сотона.
БЛЯДЬ НУ НАХУЙ НАПОМИНАНИЕ СЕБЕ: НИКОГДА НЕ ОБСУЖДАТЬ С АНЕЙ НИЧЕГО. НЕ ПИСАТЬ АНЕ. НИКОГДА. БЛЯДЬ ЗАЧЕМ Я
[20:06:51] zabavnaya: о боже а я сейчас поняла [20:06:57] ...все тот же, пусть и с этой рукой: о нет [20:07:22] zabavnaya: если бы баки умер, ну вот в 21 веке. представляете, увидеть смерть человека, потом после разморозки вроде как смириться, потом увидеть его живым, А ПОТОМ ОН ОПЯТЬ УМИРАЕТ [20:07:25] zabavnaya: поздно. [20:07:29] ...все тот же, пусть и с этой рукой: блядь.
вспомнился самый короткий рассказ хэмингуэя. и. как в тумане.
Это напоминает старые добрые времена, по крайней мере, то, что Баки знает о них – команда бойцов, Европа, недобитая Гидра, Стив в костюме и со щитом, сам Баки с винтовкой за его спиной и недавнее освобождение из плена; Стив точно так же благодарит одним коротким жестом за очередной подстраховавший его выстрел, операции точно так же успешны, где-то рядом точно так же маячит красивая женщина, только уже другая. – Я все жду, – говорит Баки, едва вертолет начинает набирать высоту, – когда же нам придется ехать на поезде. Стив смотрит так, будто надеется, что не расслышал. – Ты правда хочешь над этим шутить? – он недоверчиво поднимает брови, и это происходит всякий раз, стоит им затронуть неудобную тему; Баки знает, что у Стива не получается относиться к этому так же легко, но он не теряет надежды его научить. – Если не буду шутить, – Баки склоняется к уху Стива, иначе тот не услышит, – проще сразу лечь и сдохнуть. А мы живы, Стив, – он усмехается, касаясь губами мочки, на секунду прижимается лбом к виску, – мы чертовски живы. Баки любит повторять это при любом удобном случае с тех самых пор, как воспоминания начали возвращаться; одних мыслей, одного только знания – недостаточно, и о собственной жизни хочется на весь мир орать, так, чтобы все знали, – так, чтобы самому поверить, в конце концов, убедиться по-настоящему. Потому что, на самом деле, несмотря на все сходства, сейчас все совсем иначе. Краски ярче, оружие лучше, машины быстрее, и – важнее всего – вокруг никакой войны, смерть не маячит на горизонте; для Баки именно это – самое главное. Он слишком долго смотрел смерти в глаза. И только теперь – спустя сколько десятков лет? – он может просто наслаждаться тем, что живет, мыслит, думает, чувствует; и у них полно нерешенных проблем, но вертолет снова и снова отправляет их обратно в Нью-Йорк, Стив сидит рядом, напротив – скрещивает ноги и хитро поглядывает Романофф, и что еще, в общем-то, нужно. – Эй, бойцы, – Наташа повышает голос, улыбается по обыкновению тепло, в их присутствии она делает это именно так, – Старк обещал нам ужин. Готовить собрался сам. – Я тоже умею разогревать пиццу, – Баки растягивает в ухмылке губы, Стив только закатывает глаза, и это похоже на идиллию. Пожалуй, на максимально возможную для Джеймса Бьюкенена Барнса. Не то чтобы именно так он когда-то видел собственное будущее.
У Криса горячий лоб и холодные руки, черная майка огрубела, потвердела от пролитой крови; кровь на его руках, на лбу, вокруг рта, Себастиан взмахивает наспех оторванной тканью от брючины, промакивает заклинанием на автомате, пытается вытереть, - осторожно стирает яркие разводы с едва тронутого щетиной подбородка, со скул, с висков, обводит побелевшие губы; Крис смотрит на Себастиана, Крис смотрит сквозь. Кровь - не его. - Их было слишком много, - он повторяет это бесконечно, поставленный на повтор трек в плеере, закольцованная запись, - и я ничего не мог сделать, я пытался, не мог, целитель не успел. Их было слишком много, и я... Себастиан отбрасывает покрытую пятнами тряпку, тянет Эванса за собой, тот не сопротивляется, оглушенный, обезоруженный, обескураженный, замирает резко у автомобиля, Себастиан нажимает на плечо Криса, заставляет сесть на капот, становится перед ним, между разведенных коленей, руку кладет на лоб, раскаленный, с такой температурой долго не живет никто, кроме магов; Крис проживет еще очень долго. Боль разносится по телу Себастиана, прошибая насквозь, - чужая как собственная, - боль, отчаяние, обида, гнев, страх, Себастиан чувствует горечь на языке, все это - горькое, терпкое, мрачное, ощущать неприятно, убирать трудно. По крайней мере, думает Себастиан, это не пустота, с вакуумом сложно работать, с болью - вполне; качнувшись вперед, он лбом прижимается ко лбу, пальцы кладет на чужие виски, закрывает глаза, и Крис наконец замолкает. Это как распутывать клубок нитей - черных, темных, жестких, шероховатых, переплетенных в сложные узлы; это как распутывать - и вплетать новые, заменять на нужные, тонкие, прочные, нейтральные, спокойные; Себастиан медленно выдыхает, собирая собственное спокойствие в одну точку, выдергивает его откуда-то из глубины. Опускает правую руку, обхватывает ладонь Криса своей, под прикосновениями она теплеет, Крис больше не шепчет, даже не пытается, значит - работает; контакт усиливает эмпатию в десятки раз, контакт с Эвансом - в сотни. - Глубокий вдох, - Себастиан открывает глаза, отстраняется слегка, Крис жмурится, морщится, - и выдох. Этого хватит на первое время - добраться до дома; эмоции поверхностны, минутны, все настоящее зреет внутри, до него сложно докапываться, разбираться, менять, Себастиан смотрит на Криса: - Глубокий вдох, Эванс. Выдох, - он знает, что понадобится несколько суток, что выглядеть будет ходячим трупом и чувствовать так же, что не успеет восстановиться до церемонии, что толпа скорбящих снесет его потоком пусть отчасти, но искреннего траура. Знает, что без него Крис не сможет. - Нам надо вернуться, - Эванс опускает голову, перехватывает руку, сжимает крепче, - забрать. Забрать его. Забрать тело, заканчивает Себастиан - не вслух; Крис проводит тыльной стороной ладони, вытирая глаза, Себастиан притягивает его в крепкое, быстрое объятие, выдыхает в шею: - Справимся. Позади него затихает без ускользнувшего ветра взбунтовавшийся было лес. Крис идет первым.